Решил вернуться к написанию своего первого фика. Выкладываю здесь первые четыре главы, пятая в данный момент находится в процессе написания. Итак, выношу на ваш справделивый суд работу, идеи создания которой вынашивал еще в мае.:

I

Шоссе, неподалеку от Чикаго, штат Иллинойс, 1959 год.

С мрачного, пасмурного неба начал накрапывать дождик. Постепенно, он начал усиливаться, с силой стуча по крыше машины. Рокуэлл нетерпеливо гнал свой новенький Chevrolet Bel Air 57 года выпуска по скоростной автостраде. Он должен быть где-то здесь. Ага, вон! Вдоль дороги, под дождем, неторопливо брела одинокая маленькая фигура, несущая в руках чемодан, постепенно увеличивающаяся, по мере приближения автомобиля. Рокуэлл сбавил ход и остановил машину рядом со странником.
-Вас подвезти?; - спросил Рокуэлл, опустив стекло.
-Не помешало бы;- прокричал человек, силясь перекрыть шум дождя своим голосом.
-Садитесь!; - сказал Рокуэлл, открывая дверь машины.
Человек торопливо сел, положив чемодан к себе на колени.
-Вам куда?; - спросил Рокуэлл, с интересом разглядывая пассажира – он или не он?
-В Энн-Арбор; - ответил пассажир.
У Рокуэлла перехватило дыхание – вот он, поворотный момент.
-Я Рокуэлл. Рокуэлл Кент; - произнес он, протягивая попутчику руку.
-ДеГрут. Джеральд ДеГрут; - пассажир с силой пожал руку.
Точно он. Без сомнений.
-В Энн-Арбор? Хорошо, правда далековато, но ничего, мне в ту же сторону что и вам!
Точнее и не скажешь.
Пока они говорили, Рокуэлл тронулся с места и теперь они гнали по шоссе в сторону границы штата Иллинойс.
Рокуэлл решил поддержать беседу.
-А зачем вы едите в Энн-Арбор?
-Учиться. В Университет Мичигана. Отец хотел, чтобы я остался в Лос-Анджелесе, пошел по его стопам; - Джеральд усмехнулся; - но я собрал все свои книги, свои записи, кинул в чемодан смену белья и поехал на попутке. К сожалению, в Чикаго водитель украл все мои деньги, пока я спал и выкинул из машины. Вот я и бреду пешком.
Джеральд обеспокоенно посмотрел на Рокуэлла.
-Не волнуйтесь, я заплачу, как только получу стипендию и вышлю вам по почте.
-Что вы, какие деньги. Грех – не помочь человеку, когда он в беде; - отозвался Рокуэлл.
Некоторое время они ехали в тишине. Джеральд, шмыгая носом, и беспрестанно протирая запотевшие очки, осматривал машину.
-О, я вижу вы увлекаетесь Скиннером?; - спросил он доставая с заднего сидения книгу Берреса Фредерика Скиннера: «Наука и поведение».
-Да так…балуюсь; - ответил Рокуэлл.
-А кто вы по профессии?; - спросил Джеральд, водрузив очки на нос.
-Архитектор. Вот недавно взял академический отпуск в институте, купил машину – катаюсь по стране, делаю зарисовки; - отозвался Рокуэлл, следя за дорогой.
-Понятно. А я Скиннера начал читать еще в школе. И его труды натолкнули меня на мысли – что если человек не сможет остановиться? Рокуэлл, вспомните Корейскую Войну – чуть не дошло до Третьей Мировой!; - Джеральд поправил очки; - Я убежден, что противостояние двух политических систем приведет к уничтожению человечества. Человек изменяет окружающую природу, а она влияет затем на его поведение – я немного исказил идею Скиннера. Я верю, что человечество можно спасти, заставить его свернуть с гибельного пути, но не знаю как. У меня были планы, я задумывался об этом еще в школе; - Джеральд закончил свою тираду и выжидательным взглядом посмотрел на Рокуэлла.
-Знаете Джеральд, мы с вами почти ровесники, а вы берете на себя такую непосильную задачу – «заставить свернуть человечество с гибельного пути». Но один вы не справитесь. Почему бы не объединить несколько лучших умов планеты, чтобы они бились над этой целью? Проблемы мирового масштаба нельзя решить в одиночку и дело тут даже не в сложности поставленных задач. Над такими проблемами должна биться целая плеяда умов. Что вы делаете?; - прервался Рокуэлл.
Джеральд вынул из внутреннего кармана пиджака блокнот и ручку и что-то быстро-быстро черкал. Услышав вопрос Рокуэлла он посмотрел на него из под очков.
-Да я тут, записываю ваши мысли – возьму на заметку, вдруг когда-нибудь пригодиться?
Машина продолжала мчаться по шоссе, вместе со своими пассажирами, на встречу судьбе. Забавно, Рокуэлл Кент только что натолкнул Джеральда ДеГрута на идею, которую он услышит от него в видео-инструктаже 26 лет спустя. Очередной парадокс на его извилистом пути…

Тунис, 19?? год.

Я резко открыл глаза и с хрипом выдохнул из легких воздух. В рот тут же попал песок пополам с очень горячим воздухом. Я попытался встать. Неудачная затея – содержимое моего желудка немедленно выплеснулось на потрескавшуюся от нестерпимой жары землю. Я перевернулся на бок и снова попытался встать. На этот раз это у меня получилось, хотя голова до сих пор кружилась. Я тщательно ощупал себя – вроде все на месте. Уф, ну и жарища. Доктор предупреждал, что я могу оказаться в подобном месте. Сахара или что-то подобное. Я сунул руку в карман комбинезона и извлек на свет божий потрепанную кожаную тетрадку – чертов физик сунул мне ее в руки, когда двери уже закрывались. Ладно, потом почитаем, когда время будет. Сейчас меня лишь заботило одно. Вода. Жара была нестерпимой. В комбинезоне я быстро пропотел. Ладно, надо выбрать направление и идти. Доктор сказал что меня может запросить в Сахару – в Тунис или в Египет. Ладно, будем считать что это Тунис. Если солнце там, то Сфакс в той стороне. Выбрав направление я начал свое движение в сторону гипотетического расположения тунисского города. У меня не было часов, поэтому я не мог определить сколько я шел. Но на такой жаре, время тянулось очень медленно. Время, усмехнулся я про себя. Если доктор был прав, то мы обманули само время, и я выжил в ходе этого эксперимента. Солнце тем временем, медленно ползло к закату. Я еле переставлял ноги, мой организм отчаянно требовал воды. Пот, стекая с длинных волос, заливал мне глаза, мешая видеть. Вдруг, на горизонте, я увидел грязно – голубую точку. Автомобиль? Из последних сил я заставил себя бежать к блестевшему на солнце предмету. Подбежав к нему, я упал. Мое тело било дрожь, зубы зудели – меня снова стошнило. Пролежав так некоторое время, я поднял глаза и остолбенел – прямо перед моими глазами, на поеденном ржавчиной корпусе, все еще сохранившем облупившуюся голубую краску, была закреплена до боли знакомая мне восьмигранная эмблема – такая же была вышита на моем комбинезоне. Дхарма Инишатив. Я, шатаясь, поднялся на ноги. Передо мной был зарытый в песке, ржавый фургон Дхарма, с выбитыми стеклами. Что он делает в этой пустыне? Ладно, потом буду задавать эти вопросы. Я подошел к двери фургона и попытался ее открыть - жутко скрипя на проржавевших петлях, дверь открылась. Господи, в этой машине ржавчины больше чем металла. Так, посмотрим что у нас здесь. Карты с отмеченными на них станциями и дорогами – я положил в карман – пригодиться для розжига костра. Пиво! Я заметил лежащую в углу коробку с пивом. Я потянулся было к заветной банке, но судя по виду фургона, он пролежал здесь несколько лет, и пиво на такой жаре точно испортилось. Я внимательно продолжил обшаривать салон. Канистра с топливом! Я потянулся к ней и взболтал – горючего там было достаточно. Отлично, отлично. Я в последний раз обыскал фургон – в нем больше не было ничего полезного. Спички! Я быстро сунул заветный корбок в карман, так словно кто-то мог у меня его отнять. Взяв канистру под мышку, я зашагал от машины более уверенным шагом, чем шел к ней. Солнце медленно закатилось за горизонт. Последние лучи его осветили передо мной небольшой каменый цилиндр и замысловатое устройство с ведром. Вода! Волшебная, спасительная вода! Из последних сил, хохоча как сумасшедший я бросился к колодцу – мне потребовались три минуты, чтобы разобраться в устройстве подъема ведра и вот я уже держал в руках тяжелое, холодное от ледяной воды ведро! Я уже поднес его к губам, как вдруг, что то металлическое охладило мою шею. Я медленно повернулся назад – мне в лицо смотрел ствол винтовки. За ним выглядывал ее хозяин – бородатый араб в тюрбане. Видимо, этот колодец принадлежал ему. И я должен заплатить за эту воду. У меня в руках была канистра с горючим. Я медленно опустился на колени, вынул из кармана карты и спички. Пролив на бумагу немножко горючего, я поджег ее спичками. Карта весело загорелась, на глазах у изумленного араба. Хоть мы и не понимали друг друга, но договорились о простом бартере – он позволяет мне пить его воду и даст верблюда чтобы добраться до Сфакса, а я ему – канистру с горючим и спички. Спустя некоторое время мы разъехались, каждый довольный своим обменом.
Ночь я провел верхом на верблюде, беспечно храпя под мерный стук копыт. Утром же, первый луч солнца осветил передо мной золоченые купола мечетей Сфакса. Верхом на верблюде, я въехал в город. Первое наперво, мне нужно узнать год, куда забросила меня судьба и искушенный в науке физик. Судя по грязным улочкам без единого автомобиля это были примерно 50-ые годы, хотя с уверенностью сказать было нельзя. Я продал верблюда за местную валюту какому то торговцу куханной утвари, и пешком направился в центр города. В центре стояло здание с французскими буквами над входом. Я не знал французского, но решил попытать удачи и зашел в здание. Кажется, это было какое-то административное здание. Я посмотрел на календарь, висевший на противоположной стене. Меня словно окатили ведром холодной воды, словно огромный хулиган дал мне под дых и выбил воздух из легких. Я хотел закрыть глаза, чтобы не видеть цифры: 22.05.1912...
LOST

II

Штат Мичиган, 1959 год.

Дождь кончился и в темном небе, заслоненным тучами, появились просветы. Вечерело. Рокуэлл посмотрел на приборную панель – бензина было совсем мало – а Джеральд уже клевал носом. Впереди, как по волшебству появилась бензоколонка, а рядом с ней – мотель. Рокуэлл въехал на территорию мотеля и притормозил у регистратуры. Он снял один номер на ночь. Машину он отогнал на специальную стоянку. Рокуэлл взял из машины свою сумку и пошел к гостиничному корпусу. Когда Рокуэлл вошел в номер, Джеральд уже валялся на диване и громко храпел. Рокуэлл на цыпочках пробрался во вторую комнату и запер дверь. Он сел на кровати и включил настольную лампу. Рюкзак удобно устроился у него в ногах. Рокуэлл развязал тесемки и достал из рюкзака новенький, коричневой кожи журнал для записей. Он откинулся на подушки и взяв ручку вывел на первой странице: «22.05.1912…» Думается, его коллеге будет очень трудно выпутаться из ситуации. Рокуэлл продолжил писать: «…дорогой коллега, ты попал в весьма затруднительное положение, поэтому я должен тебе помочь. Внизу даны в транскрипции французские слова. Ты должен подойти к солдатам и…» Рокуэлл остановился. Допишу завтра. Он положил ручку на тумбочку, тетрадь сунул под подушку и выключил свет.
Они проснулись рано утром и, позавтракав на скорую руку, покинули здание мотеля. Машина ждала их у выхода. Бак была залит, шины подкачены – можно ехать. Рокуэлл открыл дверь и плюхнулся в кресло. Вслед за ним сел и Джеральд. Рокуэлл завел машину и из динамиков раздались начальные аккорды песни Элвиса Пресли «Hound Dog». Рокуэлл резко, с газа тронулся с места, и ускоряясь погнал по шоссе к Энн-Арбору – осталось ехать каких то четыре часа.
В двенадцать часов по полудни они въехали в город. Джеральд, путаясь в путеводителе пытался вывести их к Университету. Наконец, после получаса плутания они подъехали к главному корпусу. Джеральд выскочил из машины и подбежал к главному входу. Он вернулся через считанные секунды, держа в руках бумажку с надписью: «Всем желающим поступить в Университет, но не успевшим это сделать до 16 июня, просьба подойти 19 числа с вашими резюме».
-Через три дня!; - простонал Джеральд; - А у меня ни гроша в кармане!
-Спокойно; - сказал Рокуэлл; - Я сниму комнату, поскольку я никуда не тороплюсь. Вполне возможно я даже останусь здесь. В Теннеси не такой хороший архитектурный факультет как здесь. Если получиться, поступлю и доучусь последние два курса.
-Ты серьезно?; - спросил удивленный Джеральд.
-Абсолютно.
Через пару часов они сняли трехкомнатную квартирку, совсем неподалеку от Университета. Две комнаты, кухонька и душевая. Это влетело Рокуэллу в копеечку, но зато он внес оплату на три месяца вперед. Через три дня, оба они отнесли свои резюме в Университет и Джеральда зачислили на первый курс факультета физики и естественных наук, а Рокуэлла на второй курс факультета архитектуры и градостроительства имени Таубмана.
Это дело они громко отметили в своей небольшой квартирке. Вообще, первые три месяца они жили так, как прочим студентам и не снилось – сорили деньгами, направо и налево, пока в один прекрасный день пришла пора платить за квартиру – сложив свои стипендии, им удалось кое-как наскрести необходимую сумму. После этого они устроились на подработку и стали гораздо экономнее. Днем они учились, вечером штудировал конспекты или шатались по городу – ночью же, они проводили время, беседуя о природе Бога и человека, о путях человечества и прочих высоких материях, иногда засиживаясь до 4-5 утра.
Как-то раз, в один из таких вечеров, Рокуэлл подтолкнул Джеральда к следующему шагу, на пути создания Дхарма Инишатив. Это был январь 1960 года.
-Рокуэлл; - Джеральд потушил сигарету в пепельнице и потянулся за следующей – мы оба пристрастились к этой пагубной привычке; - Помнишь ты говорил о том, что одному невозможно изменить мир к лучшему. Ты говорил о группе лучших умов. В Университете довольно много толковых ребят. Я думаю, может сколотить небольшой кружок, что думаешь?
-Знаешь Джеральд, это дельная мысль, создай…эээ…Инициативную группу, в которую войдут представители разных факультетов Университета – обсудите эту проблему.
-Я записываю тебя?; - спросил Джеральд.
-Конечно; - ответил Рокуэлл.
-Так-с…номер 1) Джеральд ДеГрут, 2) Рокуэлл Кент. Нам нужен кто-нибудь третий, три – счастливое число.
-Знаешь, недавно на факультет психологии из академа вернулась толковая девушка…кажется Карэн ее зовут. Попробуй поговорить с ней; - аккуратно навел на мысль Рокуэлл.
-Точно, так и сделаю!; - с жаром воскликнул Джеральд и начал что-то строчить в своем блокноте.
Затея Джеральда с Инициативной группой провалилась. В группу вошли 8 человек, с основных факультетов. Было проведено четыре собрания. За пять месяцев группа растеряла всех участников, кроме троих - Джеральда ДеГрута, Карэн Джонс и Рокуэлла Кента.
Пока Джеральд носился с идей возрождения Группы, Рокуэлл, в появившееся свободное время постоянно что-то строчил в коричневом журнале для записей…

Тунис, 1912 год.

Немного отойдя от шока, я медленно переставляя ноги, вышел на улицу. Я сел в тень здания, облокотившись на стену. Как я попал сюда? Неужели доктор просчитался? Вместо того, чтобы отправить меня «всех спасти», он забросил меня на 80 лет назад! Да и ничего не дал с собой кроме старой, потрепанной тетради. Ну конечно! Тетрадь! Я достал ее из кармана запыленного комбинезона и открыл на первой странице. На обложке был отпечатан логотип фирмы производителя и год: 1957. Я перевел взгляд с обложки на первую страницу – в углу была дата: «22.05.1912». У меня перехватило дыхание – дата та же самая, что я видел на календаре считанные минуты назад! Я принялся с жаром читать:
«…дорогой коллега, ты попал в весьма затруднительное положение, поэтому я должен тебе помочь. Внизу даны в транскрипции французские слова. Ты должен подойти к солдатам и спросить у них разрешения поговорить с комендантом Жаком Руссо…»
Далее шло предложение по французски и английская транскрипция.
«…затем, скажи коменданту Руссо что твой караван ограбили кочевники. Попроси у него денег на билет на корабль до Франции…»
Внизу было аналогичное предложение по французски.
Я несколько раз прочитал предложения, и выучив их, я встал, отряхнулся и направился в здание колониальной администрации. Я подошел к стоявшим на входе чернокожим солдатам тунисского доминиона и спросил, жутко коверкая слова: «Si je peux parler avec le commandant Russo?»
Солдаты переглянулись и один из них бросил:
-Suivez me; - и пошли внутрь. Я проследовал за ними. Мы поднялись на второй этаж. Мои конвоиры замерли, и одни из них робко постучался в дверь.
- Pardonnez, le commandant Russo, ici la personne souhaite parler avec vous personnellement!
Из-за двери раздался крик:
- Qu'entre!
Один из солдат открыл дверь, второй грубо втолкнул меня внутрь. За столом сидел человек лет пятидесяти, в мундире и с пышными бакенбардами. Больше отличительных черт я в нем не заметил.
Комендант Руссо оглядел мою одежду и откинувшись в кресле, обратился к конвоирам.
-Les idiots! Combien de fois je disais - aucuns vagabonds dans mon cabinet!
Затем он выжидательно посмотрел на меня
- Le commandant, moi le marchand, ma caravane était pillée par les nomades, je demande l'argent sur le billet jusqu'à la France; - сказал я в точности как было написано в журнале.
Руссо прищурился. Очень нехорошо прищурился.
-Вы не есть француз, мистер англичанин, и если вы соврать на счет этого, то с чего я верить во все прочее? Вы бродяга, клянчащий у меня денег! Vous deux - jetez-le sur la rue!; - крикнул Руссо солдатам. Те взяли меня под белы рученьки и спустив со второго этажа вышвырнули с крыльца колониальной администрации. Я медленно поднялся и пошел куда глаза глядят – главное подальше от военных и коменданта Руссо. Я достал из кармана журнал и пролистал – ничего полезного, белебирда. Бесцельно бредя по городу, я вдруг услышал низкий гул пароходного гудка со стороны моря. Конечно! Я пересчитал монеты в своем кармане, полученные за верблюда. Рядом со мной была продуктовая лавка – на эти деньги я купил большой мех ледяной воды и три краюхи хлеба. И еще мешок, чтобы сложить все это добро. Оставшиеся деньги я дал на лапу сторожу из местных, и он пропустил меня на территорию порта. Я долго прятался среди грузов, сложенных кучей на причале, пока на конец не удалось прошмыгнуть на трап довольно крупного судна. Пробравшись туда, я быстро спрятался на нижних палубах, а затем пробрался в трюм. Устроившись с уютом, я приготовился к отплытию. Оно не заставило себя долго ждать – я почувствовал гул и корабль пришел в движение. Не важно, куда я конкретно отправляюсь, главное, что я плыву в Европу. Я подложил мешок под голову и уснул. Путешествие прошло довольно скучно – я просыпался, завтракал, потом слонялся по трюму, а на второй день я даже осмелился подняться на нижние палубы. На третий день, когда у меня закончилась провизия, я набрался наглости и пробрался в камбуз, украв оттуда немного еды. Возвращаясь обратно по прогулочной палубе со свертком под мышкой я увидел пожилого богача, одетого в модный костюм – его пиджак лежал на леерах. Он что-то увлеченно объяснял своим попутчикам. Затем они двинулись в сторону ресторана, забыв о пиджаке – я запустил руку в карман и вытащил оттуда бумажник, а затем быстро спустился на нижние палубы, чтобы изучить содержимое – итальянские и французские деньги и паспорт. Я сел на пол и закрыл глаза, просидев так примерно полчаса. Вдруг ход судна замедлился, а с верхних палуб тишины прорезали тревожные свистки. Дело плохо. Кажется, мое воровство обнаружили. Я положил бумажник во внутренний карман и, не раздумывая, прыгнул в воду. Стараясь не выныривать, я поплыл к берегу, держась левого борта – с правого была лодка жандармов, присланная из порта. Они деловито свистели и сновали по кораблю. Не знаю, сколько я плыл, но у меня уж начал ныть мышцы. Наконец, в туманной дымке впереди, я разглядел землю. Я выбрался из воды и на четвереньках пополз по берегу. Так, посмотрим – я расстегнул карман и извлек оттуда тетрадь и открыл произвольную страницу – на ней в углу стояла дата: «25.05.12» и краткая заметка: «Поздравляю с прибытием в Италию коллега»
LOST

III

Университет Мичигана, 1963 год.

Рокуэлл готовился к выпуску из Университета. Он сдал все положенные экзамены – осталось только получить диплом. Ему наперебой предлагали работу – он был довольно знаменит своими конкурсными проектами, которые он делал, учась в Университете. Эти последние свои дни в Энн-Арборе он проводил с друзьями – Джеральдом и Карен. Им осталось учиться еще два года. К сожалению, Джеральд так и не сумел восстановить свою Инициативную Группу, и забросил эту идею. Он все больше времени проводил в одиночестве, строча свои работы по физике электромагнетизма. На его столе всегда были навалены статьи Майкла Фарадея, Ленца, Вебера вперемешку с его собственными записями. Джеральд стал намного серьезнее – посиделки и гулянки, частенько устраиваемые им на первом курсе, канули в лету. Отныне он стал настоящим серьезным ученым, озабоченным продвижением своих научных статей. Карен же, посвящала себя изучению Скиннера, гораздо более глубокому, как это предлагал Университет. Джеральд тоже проявлял интерес к учениям Скиннера, но в гораздо меньшей степени, чем скажем, к статьям Фарадея. И по причине занятости обоих, Рокуэлл проводил с ними не так много времени как хотелось. Поэтому и прощание с ними получилось не таким торжественным.
Рокуэлл сидел на чемоданах. В одном лежали книги по архитектуре, во втором его одежда и личные вещи. Он покидал Энн-Арбор. Сидя в квартирке, обклеенной плакатами музыкальных групп, он ожидал прихода своих друзей с лекций. Чтобы не скучать Рокуэлл достал из кармана письмо, зовущее его работать в Портленд. Какая-то довольно солидная фирма предложила ему место второго заместителя главного архитектора. Само по себе прорыв, особенно для вчерашнего выпускника Университета Мичиган. Только-только он начал перечитывать его, как распахнулась дверь, и в комнату вошел Джеральд.
-Прости Рокуэлл, не мог прийти раньше – мы проводили опыт с…ты уже собрался?; - пробормотал он, рассеяно поправляя на носу очки и теребя галстук.
-Да Джеральд, решил собраться заранее, чтобы потом не носиться по комнате, разыскивая свои носки; - усмехнулся Рокуэлл; - А Карен когда придет не знаешь?
Джеральд помрачнел.
-Она просила извиниться, она учит билеты.
-Жаль…ну что же, придется отмечать вдвоем; - сказал Рокуэлл и подойдя к холодильнику, извлек оттуда бутылку виски местного розливу.
Сели за стол, стали обсуждать какие-то мелочи. Рокуэлл почти не пил, когда как Джеральд, уже давно не пивший, порядком надрызгался. Он начал рассказывать Рокуэллу невероятные вещи про существующие на Земли электромагнитные аномалии, способные поменять полярность нашей планеты.
-Я клянусь тебе Рокуэлл, я найду такую аномалию, найду!; - стучал по столу Джеральд, показывая Рокуэллу свои записями, с рисунками какого то маятника.
В конце концов, тепло распрощавшись с Джеральдом, Рокуэлл спустился на улицу и подошел к своему «Bel Air». Покидав чемоданы в багажник, он сел за руль машины. Он уже не помнил, когда обхватывал руль, и на большой скорости несся по шоссе. Что ж, сейчас самое время вспомнить это ощущение. Уже затемно, 17 декабря 1963 года, Рокуэлл Кент покинул город Энн-Арбор на скорости 90 километров в час, лишь для того, чтобы однажды туда вернутся.
Рокуэлл ночевал в мотелях. Днем же, он наслаждался полузабытым ощущением скорости. Через два дня, 19 декабря, он уже был на подъезде к Портленду, когда внезапно, он увидел стоящий на обочине фургончик «Фольксваген - Бык». Около машины стоял и голосовал мужчина в синей рубашке – неподалеку бродила женщина, с круглым животом. Рокуэлл знал, что увидит их, поэтому свернул с главной дороги. Он нажал на тормоз и остановился позади фургона. Выключив двигатель, он распахнул дверь и вышел на встречу мужчине.
-Здравствуйте, извините что побеспокоил, у вас не будет ключа 8х15?; - спросил мужчина.
-Конечно, подождите минуту; - бросил Рокуэлл, и пошел к багажнику, в поисках ящичка с инструментами. Покопавшись там, она нашел искомый ключ.
-Вот, возьмите; - произнес Рокуэлл, протягивая мужчине ключ.
Тот пробормотав благодарности, подошел к фургончику, и распахнув капот, располагавшийся сзади, стал что-то подкручивать.
-Может я смогу чем то помочь?; - спросил Рокуэлл из-за плеча мужчины.
-Да нет, разберусь; - глухо сказал он, возясь с двигателем; - Вот, купил фургон для пикников, решил съездить опробовать с женой; - объяснил он, заканчивая ремонт, и поднимаясь с земли.
-Я Роджер; - запоздало представился он; - А вон моя жена Эмили; - Роджер показал пальцем на женщину, с круглым животом. Беременная. Пока Рокуэлл рассматривал Эмили, Роджер сел в машину и попытался завести двигатель. Раздалось только кряхтение.
-Да брось Роджер, пойдем пешком! Возьмем в лес все необходимое, а машину откатим!; - крикнула Эмили.
Рокуэлл помог Роджеру откатить машину с дороги в лесок.
-Спасибо вам большое; - сказал Роджер, протягивая Рокуэллу ключ.
-Не за что; - бросил Рокуэлл, и вернувшись к машине, выехал на главную дорогу, обогнав роскошную красную машину с открытым верхом. Тоже знакомое лицо.
Рокуэлл нажал на газ. В Портленде его ждали гораздо более насущные дела…

Прошло два года. Рокуэлл открыл собственное проектное бюро, возглавляя его, и выполняя очень выгодные заказы. В частности, он спроектировал здание филиала «Фонда Хансо» в Портленде. Рокуэлл часто засиживался на работе допоздна, поскольку жил один. Так было и в этот день, 26 октября 1965 года. Его день рождения. Рокуэлл отбросил карандаш и потер виски. К этому невозможно было привыкнуть. Посидев так несколько минут. Он встал со стула, взял пиджак и вышел на улицу. Сел за руль – все того же «Бель Эйра», и заведя машину, выехал на дорогу.
Так…нужно найти дом. Рокуэлл сам не вполне понимал что ищет. Родные места, за долгие годы, стерлись из его памяти. Через некоторое время плутания, он нашел нужную ему улицу. И дом. Дом номер 48. Рокуэлл притормозил и тихо вышел. У дома под номером 48 было открыто окно – в нем горел свет. Он подошел поближе. В комнате, на диване, сидело несколько человек. У одной женщины на руках лежал сверток. Сверток шевелился и попискивал. Рядом стоял мужчина. Они спорили.
-Предлагаю назвать его Рокуэлл. Хорошее, мужское имя; - настаивал мужчина.
-Мы же уже говорили об этом. Его будут звать Дуэйн; - ответила женщина.
-Что ж, хорошо, Дуэйн тоже неплохое…Эй! Кто это там в окне!; - крикнул мужчина, и бросился к входной двери.
Рокуэлл сорвался с места и кинулся к машине. Сзади послышался хлопок двери. Рокуэлл сел в машину, завел мотор и с газа сорвался на главную улицу. Ему в глаза ударил свет, и через секунду мощный удар отбросил машину в сторону и перевернул ее на крышу. Затрещало и забрызгало в сторону стекло, впиваясь в тело Рокуэлла. Он попытался отстегнуть ремень. Кажется, переломов нет подумал он, возясь с ремнем безопасности. Тут послышался гудок – Рокуэлл повернул голову на 180 градусов – прямо на него, с огромной скоростью несся грузовик. Рокуэлл судорожно задергал ремень – заклинило. Раздался протяжный гудок – Рокуэлл повернулся и грузовик, трубя, на огромной скорости въехал прямо в него, сминая металл…

Италия, 1912 год.
Я сидел на берегу Италии, в мокром комбинезоне и с тетрадью в руках. Смахнув с ресниц капли воды я стал читать запись, датированную нынешним днем. Там говорилось, что я должен найти некоего подпольного воротилу по имени Сатиса Лапидуса, нелегального иммигранта, и что он может сделать мне документы. Первым делом я решил избавится от комбинезона. Я зашел в магазин, располагавшийся в центре городка. Там я, выложив часть денег купил себе костюм. В примерочной я повертел поистрепавшийся в приключениях комбинезон. Он был единственной вещью, которая связывала меня с прошлым. Точнее с будущим. Голова идет кругом. Я взял бумажный пакет, свернул комбинезон и положив его в пакет, унес с собой. Еще я зашел в соседнюю лавку и купил итальяно – английский разговорник. Городок был портовый, и здесь всегда было много англичан и прочих иностранцев.
Найти преступного воротилу непросто, но когда есть деньги, задача упрощается. Оставив в карманах нескольких пьянчуг немного местной валюты, я пришел по нужному адресу. Это был старый портовый бар. Бармен провел меня в небольшую комнатушку. В ней, за столом сидел сурового вида мужчина с бородой Это был Лапидус. Он спросил меня на ломанном английском, паспорт какой страны я хочу сделать. Я попросил подождать, и отойдя в тень бара, сел на стульчик у стены. Если сейчас 1912 год, то через два года в Европе начнется Первая Мировая Война. Кажется, она начнется в июне. По крайней мере, летом.
В любом случае, надо перебраться в более-менее безопасное место. Италия? Она тоже будет воевать, тем более я не знаю языка. Что у нас там еще севернее – Австро-Венгрия, Германия…Россия…все эти страны, насколько я знал, сильно пострадали во время войны. Выходит – Англия или Америка. Я встал из-за стола и снова вошел в комнатку.
-Делай мне паспорт гражданина Британской Империи; - сказал я.
В ответ мне сказали подождать три-четыре дня. Я внес предоплату. Мне дали адрес ночлежки, где я мог ждать, когда паспорт будет сделан.Я бы предпочел какой-нибудь мотель, но я не мог сорить деньгами, потому что их осталось не так много – костюм, паспорт, пропитание – едва-едва осталось наскрести денег на билет на корабль в Англию. Наконец, через три дня ко мне пришел посыльный и передал готовый паспорт. Затем я пересчитал и отдал ему последние деньги. Остались какие то жалкие крохи. После этого, собрав свой «багаж», состоявший из бумажного пакета с комбинезоном, я отправился в порт. Там меня ждала посудина под названием «Венчур». Это был преимущественно грузовой корабль, но там было и несколько кают. Корабль, как мне сказали в порту, вез в Британию итальянское вино. Пройдя на борт, я разместился на корабле и познакомился со внутренним распорядком. В восемь – завтрак, затем до обеда валяешься в каюте, после обеда, помогаешь матросам работать на корабле, после ужина – отбой. Во время работ, я ухитрился украсть пару-тройку бутылочек и сунуть их в пакет с комбезом.
Через три дня, я ступил на землю «старой, доброй Англии». Поменял итальянские деньги, на английский фунты. Я находился в Портсмуте. Что здесь делать я не представлял. Мой план заканчивался на том, чтобы попасть в Англию. Я не знал куда идти. В порту, у менял, я приобрел английские фунты, взамен итальянской валюты. Затем, я избавился от вина, довольно выгодно продав его портовым торговцам. Произведя обмен, я стал бесцельно слоняться в порту. Я сел на ступеньки закрытого магазина, и уставился на море и прибывающие со всех концов Империи, корабли. Я сидел и меланхолично смотрел на волны, вспоминая годы работы в DHARMA Initiative. Семь долгих лет. Семь лет с тех пор как я получил комбинезон с должностью «Рабочий», до того рокового дня, когда доктор отправил меня в прошлое, передав загадочную тетрадь с инструкциями. Неужели это его почерк? Я вынул тетрадь из пакета и пролистал. Почти непохож. А вот и почерк доктора в конце! К сожалению, запись пострадала, когда я нырнул в воду, спасаясь от жандармов:
«…Я отправляю тебя в 1...7…, чтобы…мог спасти нас…от печальных…постигших нас…19…год…поворотный…узел пространственно-временного…изменить…попытайся…надежда…тебя…»
Вот и все. Я тщетно вглядывался в надпись, пытаясь ее прочесть. Вдруг, мои размышления прервал резкий окрик: «Он, это он!». Я обернулся на голоса – прямо на меня бежали несколько человек – правда один из них стоял поодаль, и показывая на меня кричал: «Это он!». В нем я узнал портового барыгу, которому я продал бутылку краденного вина. В бегущих на меня сердитых людей, я узнал капитана «Венчура» и его команду – чернокожего здоровяка и кока, с ножом для резки мяса. Я кинул тетрадь в пакет, и прихватив его, побежал что есть мочи.
-А ну верни деньги, щенок!; - противным голосом заорал кок и метнул в меня нож. По счастью, я споткнулся о крюк для крепления шпангоутов, и нож пролетел выше меня. Я пытался было встать, но проклятый кок, вооружившись вторым ножом поменьше, обогнавший своих товарищей, подбежал ко мне первым. Я инстинктивно, не задумываясь, лягнул его ногами, и он с воплем рухнул в воду. К несчастью, рядом швартовался корабль, и беднягу засосало в работающие винты. С полминуты, капитан и его чернокожий помощник наблюдали за смертью кока. Затем капитан повернулся ко мне. В его глазах явно читалось намерение меня убить. Засунув руку в бушлат, он достает короткий, но смертоносный кортик. Как завороженный, я наблюдал, как он медленно извлекает лезвие и идет ко мне. Негр мерзко ухмыляется. Я потихоньку отползал назад. Под руками что-то зашуршало. Но я не отрываясь смотрел на лезвие клинка. Вот капитан заносит его над головой, чтобы метнуть в меня…И в этом момент, я проваливаюсь вниз и качусь по желобу сброса. Через секунду я падаю на кучу угля. Я слышу гудок, и он отрезвляет меня. Я упал на уголь, открытый грузовой вагон, везущий уголь. И поезд начал двигаться, увозя меня из порта, увозя от смерти. Я резко выдохнул, и уронил голову назад. Повезло. В который раз мне повезло. Поезд промчался мимо указателя с надписью «Лондон»…

Прошло два года. Я обосновался в небольшом городке под Лондоном. Первое время я работал на местной фабрике, разгружая вагоны. Жил я там же, в небольшой каморке. Затем, мне удалось поступить в местное художественное училище, на сэкономленные деньги и стипендию в училище я снял комнату в доме вдовы морского офицера, погибшего в Индии. Вскоре, я бросил работать на фабрике и жил исключительно на стипендию. Почти целиком она шла на квартплату, на все остальное я покупал бумагу, кисти и прочие материалы. Едой меня обеспечивала вдова, миссис Браун. Эта идиллия продолжалась бы и дальше, если бы не страшный заголовок одной из газет, которую приятным летним утром 1914 года, принес в наш дом почтальон: «Убит наследник австрийского престола Франц-Фердинанд! Австро-Венгрия объявляет Сербии войну!». Это стало началом конца. Затем, Великобритания объявила Австро-Венгрии и Германии войну, и тысячи новобранцев стали стекаться в армию. Помятую об ужасах этой войны, я изо всех сил старался не угодить в армию, но к сожалению, в ноябре 1914 года, меня завербовали, и вместе с другими художниками, отправили в полк Artists Rifles. После тренировочного лагеря, нас отправили в Бельгию, на острие немецкого наступления…

Бельгия, март 1915 года.

Промозглая весна опустилась на окопы. Грязь раскисла, и проникала всюду. Меня, и несколько других ребят только-только окунули в это. Большинство солдат воевали с самого начала. Утро. Мы готовились к атаке. Рядом со мной стоял какой то парень, который всем показывал черно-белый снимок. Заметив мой интерес, он представился:
-Меня зовут Иеронимус Пейс, а на фотографии моя жена, и мой первенец – Дэвид; - сказал он, показывая грязным пальцем, кто где на снимке; - Я из Крэддоха, добываю уголь, а еще я умею играть на губной гармошке и…
Его рассказ прервал крик командира
-В атаку!
И все, как один вскочили на лестницы, ведущие из окопов в «нейтральную землю». Я был первым в своей группе – слева от меня Иеронимус Пейс, справа – неизвестный мне солдат.
По ту сторону послышались немецкие выкрики, а затем застрекотали пулеметы. Слева от меня, очередь пронзила Пейса, и тот замертво рухнул на землю. Я вскинул винтовку, чтобы выстрелить в пулеметчика, но поздно – очередь рассекла мне правый бок и я рухнул в раскисшую от дождя и крови глину…
LOST