Мои друзья вчерашние — враги,
Враги — мои друзья,
Но, да простит мне грех господь благий,
Их презираю я...

Вы также знаете вражду друзей
И дружество врага,
Но чем ползущих давите червей?..
Подошвой сапога.

Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.

ЛЮБОВЬ

То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя...
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке.

Душан Радович "Все живое"

Все живое летает,
Растет,
Ест, смеется, стрекочет,
Поет,
Ходит, плавает, скачет,
Порхает.
А когда прыгать-бегать
Устанет,
То цветком или деревом
Станет -
На одной ноге отдыхает.

Сказали: "Время лечит".
Не лечит никогда.
Страданье, как и мышцы,
Лишь укрепят года.

Но время - как проверка
Для тех, кто уцелел.
С годами стало легче?
Ну, значит, не болел.

Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.

Не исчезай... Исчезнув из меня,
развоплотясь, ты из себя исчезнешь,
себе самой навеки изменя,
и это будет низшая нечестность.

Не исчезай... Исчезнуть — так легко.
Воскреснуть друг для друга невозможно.
Смерть втягивает слишком глубоко.
Стать мертвым хоть на миг — неосторожно.

Не исчезай... Забудь про третью тень.
В любви есть только двое. Третьих нету.
Чисты мы будем оба в Судный день,
когда нас трубы призовут к ответу.

Не исчезай... Мы искупили грех.
Мы оба неподсудны, невозбранны.
Достойны мы с тобой прощенья тех,
кому невольно причинили раны.

Не исчезай. Исчезнуть можно вмиг,
но как нам после встретиться в столетьях?
Возможен ли на свете твой двойник
и мой двойник? Лишь только в наших детях.

Не исчезай. Дай мне свою ладонь.
На ней написан я — я в это верю.
Тем и страшна последняя любовь,
что это не любовь, а страх потери.

* * *
Только забелели поутру окошки,
Мне метнулись в очи пакостные хари.
На конце тесемки профиль дикой кошки,
Тупоносой, хищной и щекатой твари.

Хвост, копытца, рожки мреют на комоде.
Смутен зыбкий очерк молодого черта.
Нарядился бедный по последней моде,
И цветок алеет в сюртуке у борта.

Выхожу из спальни,- три коробки спичек
Прямо в нос мне тычет генерал сердитый,
И за ним мордашки розовых певичек.
Скоком вверх помчался генерал со свитой.

В сад иду поспешно,- машет мне дубинкой
За колючей елкой старичок лохматый.
Карлик, строя рожи, пробежал тропинкой,
Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.

Всё, чего не надо, что с дремучей ночи
Мне метнулось в очи, я гоню аминем.
Завизжали твари хором, что есть мочи:
"Так и быть, до ночи мы тебя покинем!"

Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.

Осип Мандельштам

Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Из глубокой печали восстать,
Все большое далеко развеять.

Я качался в далеком саду
На простой деревянной качели,
И высокие темные ели
Вспоминаю в туманном бреду.

Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
От того, что иной не видал.

Первый признак - странное веселье,
Словно ты пила хмельное зелье,
А второй - печаль, печаль такая,
Что нельзя вздохнуть, изнемогая,

Только третий - самый настоящий:
Если сердце замирает чаще
И горят в туманном взоре свечи,
Это значит - вечер новой встречи...

[Ночью ты предчувствием томима:
Над собой увидишь Серафима.
А лицо его тебе знакомо...
И накинет душная истома

На тебя атласный черный полог.
Будет сон твой тяжек и недолог...
А наутро встанешь с новою загадкой,
Но уже не ясной и не сладкой,

И омоешь пыточною кровью
То, что люди назвали любовью.]

Добавлено (04.12.2008, 19:10)
---------------------------------------------
Марина Цветаева:
...Сдавленный шепот... Сверканье кинжала...
- "Мама, построй мне из кубиков домик!"
Мама взволнованно к сердцу прижала
Маленький томик.

... Гневом глаза загорелись у графа:
"Здесь я, княгиня, по благости рока!"
- "Мама, а в море не тонет жирафа?"
Мама душою - далеко!

- "Мама, смотри: паутинка в котлете!"
В голосе детском упрек и угроза.
Мама очнулась от вымыслов: дети -
Горькая проза!

Тимур Шаов

Любовное чтиво

Все у нее стандаpтно:
детишки, муж законный,
И день деньской заботы
пpисесть ей не дают.
А ночью секс пpивычный,
унылый, монотонный,
Туда, сюда, обpатно -
сто двадцать шесть секунд.

И тут уж ей бедняжке
совсем не до оpгазма,
Какой уж там оpгазм -
не стиpано белье.
У дочеpи - ветpянка,
у бабушки - маpазм.
Такое-pастакое веселое житье.

В свободную минутку
в метpо, на кухне, в ванной
Она читала женские
любовные pоманы.
В них женщины - богини,
мужчины - супеpмены,
И жизнь у них кpасива и
необыкновенна.

Он обдал ее жаpом
гоpячего юного тела
И она аж вспотела, -
так тела его захотела!
О, возьми меня всю!
О, люби же меня, я пpекpасна,
Я юна, я стpастна, я нежна,
я чиста, я несчастна.

Поцелуй опьянил, и в теpновнике
что-то запели.
Ее гpудь напpяглась от желанья,
соски отвеpдели.
Сеpебpились фонтаны,
над ними стpекозы летали.
"Мам, я какать хочу!" -
"Эх, детишки, весь кайф обломали".

Супpуг ее капpизный,
тиpан на самом деле,
То "боpщ даешь холодный",
то "ходишь в бигуди".
Да лучше б ты свой гоноp
показывал в постели,
Козел - пока безpогий -
но это впеpеди!

Стаpуха-невезуха, у всех она бывает,
Вдpуг упадет на ногу гладильная доска,
И "Индезит" сломался, и "Тайд" не отмывает,
И поpваны "Леванте", и на душе тоска.

И вот тогда она идет к уютному дивану,
Лекаpство от депpессии - любовные pоманы.
Пускай сгоpела пицца, и муж успел напиться,
Hо что там пpоисходит
на сто восьмой стpанице?

Падишах закpичал:
"Ты, девчонка, меня отвеpгаешь!
Я отдам тебя слугам,
и ты униженье познаешь".
Десять pослых мулатов
схватили ее и pаздели.
Ее гpудь напpяглась, и опять же,
соски отвеpдели.

Десять pослых мулатов без слов
тут же ей овладели.
Почему бы мулатам ей не овладеть
в самом деле?!
Тут вдpуг пpинц пpискакал,
всех убил и pаскpыл ей объятья.
"К телефону тебя", -
"Тьфу, когда же смогу дочитать я!"

Hачальник на pаботе хватает за коленки,
Тpясет от вожделенья слюнявою губой.
И в этом отношенье легко подpуге Веpке:
Вот у нее начальник - мужчина "голубой".

Года летят как поезд, с пугающим pазгоном.
Где ты, геpой-любовник, в каком застpял лесу?
Где ты, с pельефным телом, с мобильным телефоном?
Где тебя чеpти носят, уж климакс на носу.

Пусть говоpят, что суppогат,
что пошлы и вульгаpны,
Hо жизнь поpою больший фаpс,
чем все эти pоманы.
Пусть кpитики
и снобы бpезгливо моpщат лица,
Hо как ее он полюбил
на сто восьмой стpанице!

Стать актpисою с самого детства
девчонка мечтала,
Чеpез теpнии в кpуг
голливудской богемы попала.
Сценаpист - наpкоман,
а пpодюсеp - pаспутный ублюдок.
Это вам не Мосфильм,
а гнилое нутpо Голливуда.

И нагая лежала она
в pежиссеpской постели,
Ее гpудь напpяглась, как обычно,
соски отвеpдели.
В сладостpастном волненье соpвал он
с нее покpывало.
"Слышишь ты, зачиталась?
Опять молоко убежало."

Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.

Сообщение отредактировал Arlen - Четверг, 04.12.2008, 19:19

Двадцать первое. Ночь. Понедельник
Очертанье столицы во мгле.
Сочинил же какой то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открываеться тайна,
И починет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор всё как будто больна

Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач.

И каждый вечер, за шлагбаумами.
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.

Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск.

И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен.

А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
"In vino veritas!"* кричат.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.

Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.

И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.

В моей душа лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.

.....................Александр Блок
Ночь, улица, фонарь, аптека

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века -
Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь - начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

Добавлено (10.12.2008, 08:37)
---------------------------------------------
Мой стих)))

Красный/синий

Восковой маятник маячит
перед синими и красными глазами
...
Гордый пьедестал свободен
Слуги полны дум о судьбах
...
Чемпион уже второй день - синий
Принц шесть дней, как красен!
...
Сталь становится - кровавым фаршем
А чудо-голем - шпиком в фарше
...
Красные и синие...

но сердце как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
РОССИЯ, ЗВЁЗДЫ, НОЧЬ РАССТРЕЛА
И ВЕСЬ В ЧЕРЁМУХЕ ОВРАГ!

ещё Расстрел

небритый, смеющийся, бледный,
в чистом ещё пиджаке
без галстука, с маленькой, медной
запонкой на кадыке
он ждёт и всё зримое в мире -
только высокий забор
жестянка в траве и четыре
дула, глядящих в упор
так ждал он, смеясь и мигая,
на именинах не раз,
чтоб магний блеснул, озаряя
белые лица без глаз.
всё. молния боли железной.
неумолимая тьма.
и, воя, кружится над бездной
ангел, сошедший с ума.

чертовски обидно, что Набокова так мало читают.

Еще Незнакомку тоже очень люблю
и спасибо за стих Евтушенко!

ДВА ВЕКА.

Век девятнадцатый, железный,
Воистину жестокий век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек!
В ночь умозрительных понятий,
Матерьялистских малых дел,
Бессильных жалоб и проклятий
Бескровных душ и слабых тел!
С тобой пришли чуме на смену
Нейрастения, скука, сплин,
Век расшибанья лбов о стену
Экономических доктрин,
Конгрессов, банков, федераций,
Застольных спичей, красных слов,
Век акций, рент и облигаций,
И малодейственных умов,
И дарований половинных
(Так справедливей - пополам!),
Век не салонов, а гостиных,
Не Рекамье, - а просто дам...
Век буржуазного богатства
(Растущего незримо зла!).
Под знаком равенства и братства
Здесь зрели темные дела...
А человек? - Он жил безвольно:
Не он - машины, города,
"Жизнь" так бескровно и безбольно
Пытала дух, как никогда...
Но тот, кто двигал, управляя
Марионетками всех стран, -
Тот знал, что делал, насылая
Гуманистический туман:
Там, в сером и гнилом тумане,
Увяла плоть, и дух погас,
И ангел сам священной брани,
Казалось, отлетел от нас:
Там - распри кровные решают
Дипломатическим умом,
Там - пушки новые мешают
Сойтись лицом к лицу с врагом,
Там - вместо храбрости - нахальство,
А вместо подвигов - "психоз",
И вечно ссорится начальство,
И длинный громоздкой обоз
Волочит за собой команда,
Штаб, интендантов, грязь кляня,
Рожком горниста - рог Роланда
И шлем - фуражкой заменя...
Тот век немало проклинали
И не устанут проклинать.
И как избыть его печали?
Он мягко стлал - да жестко спать...

Двадцатый век... Еще бездомней,
Еще страшнее жизни мгла
(Еще чернее и огромней
Тень Люциферова крыла).
Пожары дымные заката
(Пророчества о нашем дне),
Кометы грозной и хвостатой
Ужасный призрак в вышине,
Безжалостный конец Мессины
(Стихийных сил не превозмочь),
И неустанный рев машины,
Кующей гибель день и ночь,
Сознанье страшное обмана
Всех прежних малых дум и вер,
И первый взлет аэроплана
В пустыню неизвестных сфер...
И отвращение от жизни,
И к ней безумная любовь,
И страсть и ненависть к отчизне...
И черная, земная кровь
Сулит нам, раздувая вены,
Все разрушая рубежи,
Неслыханные перемены,
Невиданные мятежи.
Что ж, человек? - За ревом стали,
В огне, в пороховом дыму,
Какие огненные дали
Открылись взору твоему?
Как день твой величав и пышен,
Как светел твой чертог, жених!
Нет, то не рог Роланда слышен,
То звук громовый труб иных!
Так, очевидно, не случайно
В сомненьях закалял ты дух,
Участник дней необычайных!
Открой твой взор, отверзи слух,
И причастись от жизни смысла,
И жизни смысл благослови,
Чтоб в тайные проникнуть числа
И храм воздвигнуть - на крови.
Сентябрь 1911

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

Александр Блок

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века -
Все будет так. Исхода нет.

Умрешь - начнешь опять сначала
И повторится все, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

А когда, сделав над собою усилие,
Вылезает зеленое оперение и шелестит,
Осознаешь, что руки превращаются в крылья,
И что планета летит.

Анна Ахматова

Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу.

Поль Верлен

Меня не веселит ничто в тебе. Природа:
Ни хлебные поля, ни отзвук золотой
Пастушеских рогов, ни утренней порой
Заря, ни красота печального захода.

Смешно искусство мне, и Человек, и ода,
И песенка, и храм, и башни вековой
Стремленье гордое в небесный свод пустой.
Что мне добро и зло, и рабство, и свобода!

Не верю в Бога я, не обольщаюсь вновь
Наукою, а древняя ирония. Любовь,
Давно бегу ее в презренье молчаливом.

Устал я жить, и смерть меня страшит. Как челн,
Забытый, зыблемый приливом и отливом,
Моя душа скользит по воле бурных волн.

К 1-ому я стремлюсь, а 2-ое - это мое нынешнее состояние души.

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -

Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

Но моя любимая поэтесса - Вероника Тушнова! этот стих она посвятила своей дочери Натальи

Душная, безлунная
наступила ночь.
Все о сыне думала,
а сказали: "Дочь".

Хорошо мечтается
в белизне палат...
Голубые лампочки
у дверей горят.

Ветер стукнул форточкой,
кисею струя.
Здравствуй, милый сверточек,
доченька моя!

Все такое синее,
на столе - цветы.
Думала о сыне я ,
а родилась - ты.

Ты прости , непрошенный
ежик сонный мой.
Я тебя хорошую,
отвезу домой.

Для тебя на коврике
вышита коза,
У тебя, наверное,
синие глаза...
Ну...а если серые
маме все равно

Утро твое первое
смотрится в окно.

1.Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.

- Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг приказ: «Выступать вперед!»
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

2. С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и замен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские хаты пели
О рязанских глухих садах.

3. Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб она тебя не ждала.

---------------------------------------------
Душа во мне испорчена светом,- воображение беспокойное, сердце ненасытное,- мне всё мало...

Добавлено (19.01.2009, 12:22)
---------------------------------------------
Я - женщина, и значит я - актриса.
Во мне сто лиц и тысяча ролей.
Я - женщина, и значит я - царица.
Возлюбленная всех земных царей.
Я - женщина, и значит я - рабыня.
Познавшая соленый вкус обид.
Я - женщина, и значит я -пустыня,
Которая тебя испепелит...
Я - женщина. Сильна я по неволе.
Но, знаешь, даже если жизнь борьба
Я - женщина, я слабая до боли.
Я - женщина, и значит я - судьба.
Я - женщина, я просто вспышка страсти,
Но мой удел - терпение и труд.
Я - женщина, я - то большое счастье,
Которое совсем не берегут.
Я - женщина, и этим я опасна.
Огонь и лед навек во мне одной.
Я - женщина, и значит я прекрасна,
С младенчества до старости седой.
Я - женщина, и в мире все дороги
Ведут ко мне, а не в какой-то Рим!
Я - женщина, я избранная Богом,
Хоть этим и наказанная им...

Добавлено (19.01.2009, 12:22)
---------------------------------------------
я одинока,хотя вокруг меня толпа
Я так жестока, и в тоже время так добра
Я верю в чудо, но отрицаю волшебство
Целую скупо, но от любви моей тепло
Я вся из света, глаза ои лишь тень
Люблю я лето, но жизнь моя зима
Дарю улыбки, хотя от слез полны глаза
Я всех прекрасней, хоть и пугаю иногда
Сама как тайна, хоть и святая простоста
Я так печальна, хоть я смеюсь всегда.