Глава 1.

Эти глаза напротив калейдоскоп огней
Эти глаза напротив ярче и все теплей
Эти глаза напротив чайного цвета
Эти глаза напротив что это что это
Пусть я не знаю пусть
Радость найду или грусть
Мой неотступный мотив
Эти глаза напротив

Он не знал, что ему делать. Страх и отчаяние сковывали его все сильнее. Самый дорогой в его жизни человек висел над пропастью, а он не мог ничем помочь ей. Да, он держал ее, но что это меняло. Цепи все еще опутывали ее, тянули вниз, почти разрывали ее, заставляя ее страдать, а он не мог остановить ее мучения. Потому что единственный способ сделать это был позволить ей умереть, отпустить ее. Он всегда думал, что сможет сделать это, сможет дать ей уйти. Он ведь не раз поступал так, но сейчас все было иначе. Они были единым целым, и потерять ее значило потерять часть себя. Было эгоистично думать о себе в такой момент, он должен был думать о ней. Но ему было страшно отпустить ее. Лучше не принимать решение, лучше держать ее, пока его самого не увлечет в пучину вместе с ней. И тогда они будут вместе навсегда. Тогда она будет рядом.
Ее рука начала выскальзывать. Он пытался держать ее крепче, но у него не получалось. Или она не хотела?!
-Нет! Не смей! Не отпускай!-
Он говорил, понимая, что это ничего не изменит. Видел в ее глазах спокойную решимость. Черт, она снова решила за него, снова делала то, что как ей казалось, было лучше для них обоих. Но это было не так. Как она могла думать, что он сможет жить без нее. Как?!
-Пожалуйста, не надо-
Он был готов просить, умолять, кричать. Делать все, что угодно, лишь бы не слышать, как она прощалась с ним. «Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю.»
-Не оставляй меня-
Она улыбнулась ему своей успокаивающей улыбкой, и он знал, что это в последний раз, знал, что все кончено. Он больше не чувствовал ее руку. Ее глаза, глаза, в которых он тонул, отдалялись от него. Все дальше, дальше, дальше.
-Нет! Нет! Нет!-

И тут Джеймс проснулся. Это был просто сон, ничего более. Ночные кошмары давно стали одной из составляющих его жизни, так же как и выпивка, позволявшая избавиться от них. Но не мог же он пьяным сесть в самолет, за что и приходилось теперь расплачиваться. Джеймс огляделся по сторонам, не заметил ли кто его состояния. Все вроде были заняты своими делами. Какое кому было дело до человека, сидящего у окна с ногтями, врезавшимися в кожу ладоней. Только его сосед подозрительно поглядывал на него, но это ничего не значило. Джеймс давно привык к таким взглядам. Люди презирали его, считая швалью, но при этом и боялись того, что он мог бы с ними сделать. Когда-то, будучи еще ребенком, он пытался переубедить окружающих, пытался понравиться им, но все было безуспешно. И сначала он перестал пытаться, а потом и вовсе отдалился от людей. Но в самолете ему приходилось находиться с незнакомыми людьми в течение некоторого времени, некуда было сбежать от этого. И вот поэтому он не любил самолеты, и всегда оказываясь в них, старался заснуть, забыться, лишь бы не видеть всех этих людей рядом. Но сейчас этот способ подвел его, опустив в пучину ночного кошмара. Он содрогнулся, вспомнив чувство безысходности и пустоты, единственные ощущения от недавнего кошмара. Можно было, конечно, попробовать вспомнить еще что-то, но по собственнном опыту Джеймс знал, что у него это вряд ли получится. Вся его жизнь была чередой ошибок, которые он не мог исправить, и трагических событий, которым он не мог помешать. И с каждой новой ошибкой в его жизни появлялся и новый сон. Вот и теперь он знал, что слова человека, которого он убил, еще долго будут преследовать его. «Тебе все отзовется!»

Джеймс вздохнул и обхватил голову руками. Ну когда уже закончится этот полет. Ответ пришел почти сразу же, но совсем не тот, какого хотелось. Самолет начало мотать из стороны в сторону. Вещи падали, люди кричали. Потом вспышка яркого, почти ослепляющего света и пустота, такая желанная. Пустота, в которой не было ничего, никаких мыслей и сожалений. Но нет, в ней что-то было, кто-то. Кто-то, кто смотрел на него внимательно и спокойно. Джеймс не видел этого человека, видел только его глаза, такие голубые, такие глубокие, такие родные. В них хотелось смотреть вечность. Но вечности у него не было. В его покой начали проникать какие-то странные звуки. И вот он пришел в себя на берегу. Перед ним были обломки того, что раньше было их самолетом. Он видел людей, кричащих от боли и страха, людей, ищущих своих родных, и людей, пытающихся помочь. Но все это он видел как-бы со стороны. Осознание произошедшего еще не пришло к нему, позволяя на какие-то благословенные доли секунды оставаться в том же отрешенном состоянии. А потом он все понял. Он снова выжил, чтобы продолжать приносить всем боль. Это его судьба!

И он продолжал плыть по течению, продолжал выживать, собирая все полезное и нужное, что можно было найти у трупов, и обменивая это на услуги живых людей. Так не надо было ни с кем сближаться! Так было проще! Днем он читал книги, журналы, все, что можно было читать, чтобы не думать, но ночью он оставался наедине с собой. И его мысли неизменно возвращались к тем глазам, что он видел. Кому они могли принадлежать, почему именно это он увидел. Ведь говорят, что в тяжелые моменты перед глазами проносится вся жизнь. Так неужели это и есть вся его жизнь. Или это злая шутка судьбы, ведь он и правда все свое время тратил на то, чтобы обманывать женщин, смотревших на него вот так же спокойно и доверчиво. Но нет, она смотрела иначе, она была совсем другой. Он и сам не заметил, когда начал думать не просто о взгляде или глазах, а о ней. Когда начал пытаться вспомнить видел ли он ее где-нибудь, или найти среди пассажиров. Она вошла в его жизнь, стала реальной, оставаясь мимолетным видением. И когда он начал видеть ее во всех проходивших мимо блондинках, а она была блондинкой, он не сомневался в этом, то он понял, что пора кончать с этим сумасшествием, пора брать себя в руки. А как лучше всего забыть женщину? Обратить все внимание на другую. И такая была среди выживших. Полная противположность представлявшемуся ему образу. Брюнетка с теплыми глазами, от которой просто таки веяло непокорностью и риском. И он переключился на нее. Он дразнил ее, пугал ее, удивлял ее, даже иногда шокировал. И чем больше он общался с ней, чем больше узнавал ее, тем больше она привлекала его. Она была такой земной, такой близкой, и она понимала его, была такой же, как он. Так зачем думать об образе незнакомки, когда рядом есть Веснушка. И та самая начала таять, он видел ее по ночам все реже и реже. И хотя часть его души болела, как будто он потерял что-то очень важное, он был рад тому, что в его мире все снова стало просто и понятно.

И так и было до того злосчастного плота, до очередной глупой ошибки, совершенной им, из-за которой пострадал ребенок, а он снова остался жив, чтобы продолжать бороться за жизнь, которая того не стоила. И когда его накрыла темнота, он был рад этому, он не сопротивлялся. Он знал, что Майкл, Джин и остальные пытались ему помочь, пытались спасти, но это было ему не нужно. У него больше не было сил бороться, и ему так хотелось, чтобы они его отпустили. А потом он почувствовал чьи-то нежные прикосновения, услышал чей-то тихий голос, говорящий ему «Все хорошо. Ты дома.». От этого голоса не хотелось уходить, его хотелось слушать и слушать, не задумываясь о том, кто это. В какой-то момент голос пропал, но она оставалась с ним.Он видел ее глаза. Эти голубые прекрасные глаза. И ему было хорошо. Он и правда был дома. Он был с ней. А потом вдруг какой-то мужской голос разрушил все, и она исчезла. Он метался, пытаясь найти ее, но ее не было.
-Где она? Где? - спрашивал он у голоса, который вторгся так невовремя, который помешал ему быть с ней, с той, которую он любил, сейчас он знал это точно.
-Я люблю ее! - чуть слышно произнес он, надеясь, что голос поймет и вернет ее ему, но вместо этого он почувствовал, как проваливается в пустоту. И больше ничего.

Придя в себя, он увидел Кейт, сидевшую рядом с ним. Ее усталый вид луше любых слов объяснил ему, что она была с ним все это время. И он почувствовал нахлынувшую на него волну благодарности к этой девушке, заботившейся о нем. Он улыбнулся ей и позволил продолжать играть в заботливую мамашу, хотя в любой другой ситуации уже давно прогнал бы ее. Кто бы мог подумать, что женщина будет указывать ему, что делать и когда идти на перевязку, будет стричь ему волосы. Черт, они начинали играть в семью. И это было неправильно, потому что он не был создан для этого, потому что не хотел причинить этой девочке боль. И он сделал то, что делал всегда, то в чем был мастером. Всю свою жизнь он бежал от мыслей, воспоминаний, ответственности, людей, с которыми слишком сближался. Он бежал от этих голубых глаз, а сейчас он бежал от Кейт. И он добился своего, она слушала Джека, смотрела на Джека. И на причале, когда их схватили, для нее существовал только Джек. Он снова разрушил все, что мог в своей жизни. Он отказался от журавля в небе и выпустил синицу из рук.

И снова темнота, и снова пустота, и снова пробуждение в новом месте, которым на этот раз оказалась клетка. Каждый сам за себя. Он должен выжить. И поэтому, когда парень по имени Карл вскрыл замок, державший его, он побежал, побежал, пытаясь спастись, пытаясь вырваться на волю, как зверь. Не думая ни о друзьях, оставшихся в плену, ни о чем другом. И тут он увидел ее. Тогда, когда не ожидал этого, когда не мог даже предположить. Увидел эти глаза, и этот взгляд. Она не была плодом его фантазии. Она была настоящая, живая, из плоти и крови. И стояла прямо перед ним. А он замер не в силах что-то сказать или сделать. Та, которую он видел во сне, к которой стремился, была рядом с ним. И она смотрела на него спокойно и уверенно. Это взгляд гипнотизировал его, приковывал к себе. А потом раз, и в руках у нее какое-то оружие, а он лежит на земле, не в силах пошевельнутся и последнее, что он видит перед тем, как закрыть глаза, это ее лицо. Прямо, как тогда, во сне.

Его снова возвращают в клетку, оставляя наедине с самим собой и своими мыслями. Но сейчас все иначе, сейчас это ему даже необходимо, чтобы разобраться во всем. Его нзнакомка одна из них, из их врагов. Одна из тех, кто без колебаний убьет их, но почему же тогда он видел ее, почему ее образ казался таким родным. Он ведь даже не знал эту женщину, не видел ее до этого момента. В его голове все перепуталось, ему казалось, что он сходит с ума. А как еще можно было назвать желание прижать к себе эту чужую женщину, желание обнять ее, гладить ее, целовать ее. Господи, да с чего он вообще решил, что видел именно ее?! Мало ли на свете женщин с голубыми глазами. И ее взгляд сейчас совсем не был похож на тот, что помнил он. Она была насторожена, отстранена от него, скорее хладнокровна, чем спокойна. Она была совсем другой, но часть его знала, это была именно она. Его она.

И тут раздались шаги. Кто-то шел к нему. Он вскочил, втайне надеясь, что это она. Ему хотелось увидеть ее, как ни дико это звучало. Но это оказалась не она. Это привели Кейт. И глядя на нее, Джеймс почувствовал стыд, как он мог забыть о ней, как мог думать о блондинке, ждать ее, когда Веснушка была в руках врагов. Она была напугана. И ему хотелось поддержать ее, успокоить ее, но он боялся посмотреть ей в глаза, боялся, что она сможет понять, что с ним творилось еще совсем недавно, боялся, что она сможет прочитать его мысли.

Он медленно вдохнул, выдохнул и надел маску. Когда ты в маске, все намного легче. Ты можешь делать все, что захочешь, говорить все, что пожелаешь. С самого детства маска была его средством выжить. И вот уже перед Кейт стоял самодовольный, уверенный в себе циник и вечный оптимист Сойер, до умения которого справляться с трудностями Джеймсу было очень далеко. Сойер поинтересовался самочувствием Кейт, Сойер предложил ей рыбное печенье, Сойер занимал ее разговорами, пока не пришли их охранники, с которыми Сойер же нарывался на драку, тогда как Джеймс ни во что не вмешивался, предоставляя всему идти своим чередом. До того момента, пока снова не увидел ее. Она стояла вдалеке, разговаривая с кем-то. Такая неподходящая для всей этой обстановки каторжных работ. От нее веяло уютом . И он засмотрелся, не успев вовремя отвернуться и позволив ей ощутить его взгляд. Вот только ее реакция причинила ему боль. В ее взгляде он увидел сочувствие и жалость, которые он не терпел. И когда она бросила ему флягу с водой, все было решено. Он не мог позволить ей жалеть себя. И он был готов сделать все ей назло. Он вылил воду и она разочарованно отвернулась. Но этого было мало, этого было мало ему, чтобы прийти в себя. И он нашел свое спасение в Кейт. Наплевав на все запреты и указания, он подошел к ней и поцеловал ее со всей страстью, на какую был способен, желая забыться, желая выкинуть из головы этот разочарованный взгляд. И когда его ударили, он вложил в ответные удары всю боль и всю обиду на эту незнакомую женщину, которая почему-то была для него так важна. Он обещал себе, что забудет ее, перестанет о ней думать. Он смог выкинуть ее из головы, тогда в их лагере на пляже, сможет и сейчас. Просто надо сконцентрироваться на чем-то другом, например, как отсюда выбраться. Потому что, чем дальше он будет от этого места, тем дальше и от нее. И он полностью погрузился в исполнение задуманного.

Несмотря на всю спонтанность драки на каменоломне, она принесла определенную пользу. Джеймс понял, что их охранники мало, что могут противопоставить ему без оружия, а значит дело за малым, застать их врасплох.
-Скоро мы выберемся отсюда-
Пообещал он Кейт, желая ее поддержать и успокоить, так как план был уже составлен и лишь ждал подходящего момента для исполнения. Но все снова пошло не так, и снова оказалось, что он обманул. Обманул даже тогда, когда не хотел этого. Обманул, потому что отсюда нельзя было сбежать. Они были в тюрьме, у которой нет стен, но от этого она не переставала быть тюрьмой. Вот уже в которой раз, жизнь посмеялась над ним, загнав его в тупик, из которого нет выхода. Его дни теперь были заняты физическим трудом, а долгие ночи заполнены либо кошмарами, либо мыслями о том, что ему никуда не уйти от своей сущности афериста и обманщика, от своей судьбы. Как же он ненавидел это слово, судьба. Но он больше не мог отрицать того, что в его жизни все предрешено.

И он смирился, он перестал бороться. Но видимо такой поворот событий тоже не входил в планы Богов, определявших его судьбу. Кейт не могла или не хотела оставить его в покое, она пыталась его спасти, как пытались раньше другие, не понимая всю тщетность усилий. В этой борьбе она могла пострадать сама, могла стать еще одной жертвой его, из-за него. Этого Джеймс не мог позволить, но что он мог сделать. Попытка побега была обречена, а отнять у нее надежду на спасение было не многим лучше, но так она хотя бы оставалась жива. Из двух зол выбирают меньшее. И он выбрал. Он сказал правду, которая причинила ей боль, но спасла от ошибок. А потом он постарался утешить ее, как умел, потому что его общение с женщинами было не слишком разнообразным.

-Некуда бежать-
Сказал он ей тогда ночью, и снова ошибся. Но этой ошибке можно было порадоваться. Им представилась возможность сбежать, у них даже появилась лодка. Это было просто сказочным везением, но это было слишком легко для него. Может каким-то домашним мальчикам и везло по жизни, а вот ему из всей бочки меда всегда доставался только деготь. И с чего он думал, что что-то изменилось. Ничего. Стоило им добраться до лодки, как их догнали. Пикетт стоял перед ним с пистолетом в руках, готовый нажать на курок. В его глазах Джеймс читал свой приговор. Это был конец. Кейт вцепилась в его руку , и он ощущал, как она дрожит. Он наконец увидел смысл своего существования, защитить вцепившуюся в него девушку, уберечь ее. В этот момент он понял, что как раз сейчас он не готов умереть. И будто в ответ на его желания, появилась она, блондинка, убила своего и дала им возможность уплыть. Она пошла на многое, чтобы помочь ему, без всяких условий и подвохов. Ему просто не верилось в реальность происходящего, в реальность существования этой женщины. Но об этом он подумает потом, а сейчас им с Кейт надо уплывать.

Добавлено (26.09.2009, 16:42)
---------------------------------------------
Глава 2.

Эти глаза напротив пусть пробегут года
Эти глаза напротив сразу и навсегда
Эти глаза напротив и больше нет разлук
Эти глаза напротив мой молчаливый друг
Пусть я не впадаю пусть
В сентиментальность или грусть
Боли моей супротив
Эти глаза напротив

С самого утра все будто сговорилось против Джульет. Сначала порвалась ее любимая блузка. Это была одна из тех вещей, что напоминали ей об оставшемся далеко доме, вселяли уверенность, что когда-нибудь она все же увидит сестру и племянника, придавали веры в себя и свои силы. И вот теперь еще одна часть ее брони дала сбой. Все последнее время Джульет и так держалась из последних сил, противостоя отчаянию от бесконечного пребывания на этом острове среди чужих ей людей и преследующему ее чувству неправильности происходящего, даже скорее нереальности. Это мешало ей сосредоточиться на работе, общаться с остальными, мешало жить. Джульет не знала, когда это началось. Может когда Бен в очередной раз случайно прикоснулся к ее руке, а она еле сдержалась, чтобы не отдернуть ее, такая волна ужаса и отвращения охватила ее. А может когда в один из их вечеров с Гудвином, в единственное время, когда ей было спокойно и хорошо, она поняла, что у их отношений будет грустный конец. Не то, чтобы она никогда не волновалась из-за всех проблем с мнением оркужающих, что она разрушает семью, но это было совсем другое. Это было простое и ясное понимание, как будто она знала это всегда, как будто уже прожила. Джульет пыталась не обращать внимания на все эти ощущения. Надо просто найти себе занятие. Работа поможет справиться с эмоциями, как помогла ей после развода. И Джульет решила приготовить кексы. Это было очень кстати, так как днем у них как раз должно было состояться заседание клуба книголюбов. Но кексы почти сгорели дотла, а сама Джульет сильно обожгла руку. И в довершении всех бед, почти тут же начали собираться гости, не давая ей прийти в себя, а проявлять слабость на людях она не хотела. «Ничего»-убеждала она себя-«Рано или поздно все разойдутся и я смогу побыть с Гудвином наедине». Уж он-то всегда умел если не поднять ей настроение, то утешить и успокоить. Но и этим мечтам не суждено было сбыться. Часто ли у Вас на глазах разваливается самолет? Почти никогда. Вот в этот день было то самое почти, когда Джульет, выскочив из дома из-за странного шума , посмотрела вверх. Пока она пыталась прийти в себя, откуда ни возьмись появился Бен и начал раздавать указание. Она всегда поражалась его способности трезво мыслить в любой ситуации, будто он и не человек вовсе. И вот Джульет наблюдала со стороны, как отослали Гудвина и Итана, дали задания Харпер, Тому, Райану, в общем всем, кроме нее. Как если бы ей указывали ее место, демонстрируя полную бесполезность. Но через некоторое время оказалось, что это был не самый худший вариант того, как Бен поступал с ней. То, что он приготовил для нее было намного больнее. Он отвел ее на Пламя и показал, как сейчас живут Рейчел и Джуллиан. Она смотрела на них через экран, бьющаяся как птица в клетке, не в силах дотянуться до них, поговорить с ними, находящаяся в тысяче километров от них. А потом картинка исчезла, оставив лишь темный экран, в котором Джульет отчаянно пыталась разглядет детскую площадку и темноволосую женщину с малышом на руках. Через какое-то время она почувствовала как Михаил мягко отводит ее от монитора. Он был странный человек, избегающий общения с окружающими, но возможно именно из-за этого, Джульет казалось, что она понимает его лучше большинства остальных. И она доверилась, отошла, постаралась взять себя в руки. Она знала, что мотивы Бена были не столь чисты, чтобы просто доказать, что Рейчел жива, и это пугало ее, особенно теперь, когда Гудвина не было рядом, когда она осталась одна. Она продолжала жить, продолжала работать изо дня в день, ожидая возвращения Гудвина и отгоняя эти странные ощущения, потому что не хотела, не могла думать о том, что он не вернется.

Но как бы она ни старалась, это произошло. Тот день больше походил на оживший кошмар, чем на реальность. Бен привел ее в незнакомое место. Она почти физически ощущала, какое удовольствие он получает от ситуации, а потом она увидела Гудвина, распростертого на земле с каким-то суком в груди. Джульет еле удержалась на ногах, ей хотелось кричать, чтобы хоть часть охватившей ее боли и безысходности вырвалась наружу. А человек, приведший ее, стоял рядом и говорил, что она его, всегда была и будет. Она не знала, чего он хотел добиться, но эти слова только отрезвили ее и придали сил, они дали ей цель уничтожить Бенджамина Лайнуса, человека, погубившего Гудвина. А истерические интонации, с которыми он говорил, позволили ей увидеть слабого неуверенного в себе человека, скрывающегося под маской великого лидера. И Джульет приняла решение. Она больше не будет милой и доброй, больше не будет стараться понравиться людям, не будет подстраиваться под них. Нет! Теперь она будет делать то, чего хочется ей самой. Теперь все в ее руках. И она больше никому не позволит причинить ей боль, не позволит покинуть ее, как это сделали родители, Эд, Рейчел и теперь Гудвин. Терять слишком больно, безопаснее быть одиночкой, не встречаясь ни с кем, не сближаясь ни с кем. И Джульет закрылась в своей скорлупе, ожидая лишь момента для удара, ну или когда рак добьет Бена. Иногда ей в голову приходили мысли о людях, летевших этим самолетом, о том или той, что нанесла смертельный удар, но они тоже были жертвами, пленниками этого острова. Они не были врагами, как бы Бен не пытался убедить всех в обратном. И если бы все было нормально, она наверное попробовала бы узнать о судьбе этих людей побольше. Если бы…

Состояние Бена все ухудшалось. Ему был нужен врач и причем почти немедленно, и среди потерпевших крушение такой нашелся. Джек Шеппард. Джульет долго изучала его досье. Все больше понимая, как же они похожи. Он был таким же помешанным на работе трудоголиком, тратил все силы на то, чтобы помочь другим людям, а в результате его жизнь катилась в никуда. От него ушла жена, умер отец. Все это было Джульет так знакомо. И когда Бен сказал, что собирается привести троих чужаков, среди которых был и доктор, она восприняла это спокойно, даже с некоторым интересом, ожидая их встречу. Гораздо менее ее радовал тот факт, что ей нужно было убедить спасти Бена, чего она делать и не собиралась. «Но если ей удастся найти с этим парнем общий язык, то все можно сделать очень аккуратно.»- думала она, прикидывая в уме различные варианты развития событий. На всякий случай Бен оставил ей досье и остальных двух будущих пленников, но здесь смотреть было особо не на что. Люди совсем другого сорта, привыкшие жить на грани, мошеннники, убийцы. Если Бену они нужны зачем-то, пусть, но она общаться с ними не собиралась.

И вот этот день настал. Незнакомцев привезли на Гидру. Джульет наблюдала издалека, как из катера, словно вьючные мешки, выносят трех связанных людей, находящихся без сознания. По фотографиям из досье Джульет поняла, что брюнет и был доктором, блондина звали Джеймс Форд, а девушку - Кетрин Остин. Всех их ребята Райна понесли в разные стороны, т.к. каждому была уготована своя собственная игра, правила которой устанавливал Бен, а они были пешками, которые выбросили бы после использования. Джульет аж передернуло от этих мыслей и она быстрым шагом направилась к зданию станции Гидра, где собственно и должен был скоро очнуться Джек Шеппард. В ожидании его пробуждения Джульет еще и еще раз просматривала его досье, пытаясь представить себе их разговор. Но все ее планы рухнули, когда Джек наконец проснулся. Это был совсем не увлеченный работой доктор, впервые попавший в подобного рода ситуацию и не знающий что делать, нет, это был вождь, чьи люди подверглись нападению, и все мысли которого были об их спасении. Джульет быстро поняла, что ни о каком договоре или даже серьезном разговоре об операции не может быть и речи, пока стоящий перед ней человек не перестанет считать ее опасной, но для этого ей надо было подпустить его поближе, показать ему, что и ей нужна его помощь, сделать то, чего она пообещала себе не делать. Она бы и не стала этого делать, позволяя ему оставаться на стороже, т.к. это бы означало, что операции не будет , но что если Бен найдет способ его убедить. Обо всем этом она думала, бродя среди деревьев около станции. Одиночество и воздух – вот то, что было ей нужно. И тут прямо на нее из-за деревьев выскочил человек. Она узнала его тут же, хотя до этого не видела вблизи, лишь на фотографии. Джеймс Форд, он же Сойер. Джульет замерла, глядя ему в глаза,пытаясь понять, что он будет дальше, и попутно медленно отводя руку за спину, чтобы взять шокер. Но мужчина к удивлению Джульет не делал ничего, продолжая все так же смотреть в упор, пока наконец она не выстрелила и он не скорчился в судорогах на траве перед ней. Она не понимала его действий, не понимала, почему он не бросился на нее, ведь это был его шанс спастись. Форда вернули в клетку. А Джульет продолжала стоять и смотреть на этого странного человека. Все, что она прочитала в досье, говорило о его тяжелом характере, злопамятности и опасности для нее, но сейчас она не видела в нем угрозы, не видела той агрессии в его глазах, какая была у Джека. Он лишь продолжал смотреть на нее, все так же испытующе, будто пытался проникнуть в нее, пытался узнать самое сокровенное. Уходя прочь от клетки, Джульет спиной чувствовала его взгляд. И даже, когда она уже отошла далеко и он был не в состоянии ее увидеть, ей все равно казалось, что он рядом и смотрит на нее. Пытаясь избавиться от этого наваждения, Джульет решительно тряхнула головой и вошла обратно на станцию. Шеппард уже подуспокоился, сказывалось так же и длительное отсутствие пищи и воды. Его силы были на исходе, и скоро ему все равно придется сдаться, чтобы она смогла принести ему еды. Джульет надеялась, что его упрямство не доведет его до голодного обморока, и они все же сумеют сдвинуться с мертвой точки. Поэтому когда он согласился, она расслабилась и потеряла бдительность, за что и была наказана, оказавшись зажатой в его еще довольно крепких руках с осколком тарелки у шеи. Она выбралась из этой переделки и не дала Шеппарду сбежать или пострадать, хотя после того, как Бен захлопнул дверь у нее перед носом, оставляя их в затапливаемом помещении, все могло обернуться хуже, но разбираться в этом ей не хотелось.Все, что было ей нужно это оказаться дома с чашкой ароматного кофе и книжкой в руках. В любом случае после всего произошедшего за день, ей нужно было прийти в себя. В последнее время она все чаще и чаще засиживалась с книжкой допоздна, пытаясь избежать сна, который видела каждую ночь и помнила в малейших деталях, сна, который был укором ее неспособности бороться за свое счастье, хоть что-то изменить.

Светит солнце. Под ногами мягкий и теплый песок. Джульет выходит из воды, ощущая как капельки на ее коже медленно исчезают под солнечными лучами. На берегу под деревьями сидит Гудвин, рядом с ним корзина с приготовленными ими для пикника продуктами. Он улыбается, глядя как она идет к нему. Она садится рядом, прижимаясь к нему, прячась за ним ото всех, как за каменной стеной. И они сидят вот так обнявшись, глядя на игру света в набегающих волнах. Она говорит то, что давно мучило ее.
-Боюсь Бену не понравятся наши отношения-
И его ответ, которому она поверила, потому что хотела поверить
-Не бойся, что Бен может мне сделать?!-
А потом она поворачивает голову и он все так же сидит прислонившись к дереву, только его глаза теперь закрыты, а из груди торчит кол.
Каждый раз Джульет просыпалась с криком и вся в слезах от того, что их счастливые минуты превращались в этот кошмар. Но сегодня все было немного иначе.
Она говорит то, что давно мучило ее.
-Боюсь Бену не понравятся наши отношения-
И его ответ, которому она поверила, потому что хотела поверить
-Не бойся, что Бен может мне сделать?!Я всегда буду с тобой! Всегда!-
А потом она поворачивает голову и видит рядом с собой совсем не Гудвина, а Джеймса. Он обнимает ее и продолжая шептать «Помни, я рядом» медленно растворяется в воздухе, оставляя ее сидеть одну на берегу с ощущением, что она что-то упустила из виду, забыла что-то важное.

Джульет проснулась, пытаясь понять, что это было. Всю жизнь она очень серьезно относилась к своим снам, как к проявлениям ее глубинных мыслей и волнений. И вот она сидела на кровати, стараясь разобраться, почему ей это приснилось, почему сон, преследовавший ее вот уже несколько недель, изменился. Конечно, за день было много нервотрепки и даже один раз, Джульет чуть не погибла. но что это меняло. Если ее организм искал покоя, то она могла просто увидеть во сне любой из дней, проведенных с Гудвином. Но нет, ей приснился один из их пленников. Получается его появление из-за деревьев потрясло ее больше, чем атака Шеппарда, но почему тогда в ее сне не было угрозы, агрессии. Чужак заменил собой Гудвина, которому она всецело доверяла, с которым чувствовала себя в безопасности. Джульет еще и еще прокручивала сон в голове, стараясь заметить ускользавшие от нее детали. Гудвин сидел и смотрел на нее, а она шла по берегу. Стоп. А был ли это именно он?! Она столько раз видела этот сон, так хорошо его знала. Могла ли она просто думать, что там должен быть он. Его лицо было в тени, видны были лишь глаза. Джульет замерла, она только сейчас поняла, что еще было в этом сне иначе. Все то время, что она шла, она чувствовала на себя взгляд, такой внимательный, пронизывающий, но одновременно ласковый и нежный. Ей хотелось, чтобы на нее так смотрели, ей было хорошо. И это был взгляд светлых глаз Джеймса Форда. Джульет видела его совсем недолго, но была уверена, что его глаза, его взгляд уже ни с чем не перепутает. Итак, ей приснился именно он, приснился как ее защитник, ее друг и, как бы Джульет не боялась признать это, ее любимый человек. Вот этого она не понимала. Она никогда не относила себя к взаблмошным особам, способным влюбиться с первого взгляда. Джульет всегда казалось, что сначала нужно узнать друг друга, начать доверять, что отношения должны начинаться с дружбы, а не со страсти первого взгляда. Что же тогда так зацепило ее в блондине, что заставляло сидеть посреди ночи и думать о нем. Может она его уже видела раньше в Майами? Да, конечно, это бы все объяснило. Он просто ассоциируется у нее с домом, и ничего больше! Всего-то и надо, что найти в его досье, когда он был в Майами, может тогда она даже сумеет вспомнить, где именно его видела. Он действительно был в Майами, как и в большинстве городов и штатов страны. Учитывая его кочевой образ жизни, для Джульет оставалась загадкой, как Михаил смог точно определить, где и когда он был. Но поводов не доверять Михаил пока не давал, так что приходилось отталкиваться от того, что есть. А это означало, что она никак не могла видеть его раньше, так как его пребывание в Майами пришлось как раз на ее медовый месяц, который они с Эдом провели в Европе. Джульет улыбнулась, вспоминая, как они гуляли по старинным улицам, катались на гондоле, осматривали руины. Все же в их отношениях была и белая краска, хотя черной было намного больше. Джульет тряхнула головой, отгоняя воспоминания. Надо идти вперед, слишком долго она жила прошлым. Если она не видела этого человека в Майами, то может где-то еще. В первый раз она лишь проглядела его досье, так как представившийся ей образ ее не сильно интересовал, а скорее даже отталкивал, но теперь она читала внимательно, пытаясь найти хоть какую-то зацепку, но там не было ничего. Они будто жили в разных мирах.

Наступило утро, пора было уже проверить, как Джек провел ночь, и отнести ему наконец еду, а сон так и оставался для Джульет загадкой. Все утро, уговаривая Джека поесть, шутя и подбадривая его, когда он все же решился переступить через свою гордость и принять ее помощь, она возвращалась мыслями к другому пленнику, пыталась понять, что он был за человек. Досье было полным, не придерешься, но это были лишь сухие факты, а жизнь состояла не только из них. Джульет знала это по себе. Ведь вряд ли кто-то, знающий ее прежнюю жизнь увлеченного своей работой ученого, мог предположить чем она занимается сейчас. Вот и с ним могло быть то же самое. Ей надо было увидеть его снова, надо было взглянуть в глаза. "Это все просто, чтобы разобраться во всем и успокоиться"-убеждала она себя. Она думала как бы выкроить время и сходить на стройплощадку, где по замыслу Бена как раз сейчас находились Остин и Форд, причем сходить, не вызывая ни у кого лишних вопросов и подозрений, особенно у Бена. И вот в этот момент появился сам Бен, жаждущий поговорить с Джеком, причем без нее. Итак, она была предоставлена самой себе, все складывалось очень удачно. Так всегда было в ее жизни, все получалось так как она того хотела: во время ее путешествий всегда была хорошая погода, сослуживцы, которых ей не хотелось видеть, всегда чудесным образом оказывались либо в командировке, либо в отпуске, либо еще где-то. Но все ее везение заканчивалось на этих бытовых мелочах, его никогда не хватало на то, что было ей по-настоящему важно и нужно.

Пленники оказались там, где Джульет и предполагала, а за их работой следил Пикетт. Еще одно удачное совпадение! Том бы начал задавать кучу вопросов о ее присутствии здесь, в то время как Денни воспринял это как само собой разумеющееся и даже подробно описал все, произошедшее за утро. Джульет вполуха слушала его слова, периодически поглядывая в сторону работающего мужчины. Он совсем не выглядел человеком, избалованным большими деньгами. Сейчас перед ней предстал истый южанин, которому физический труд был только к лицу. Когда она в очередной раз повернулась в сторону Форда, то поймала его взгляд. Он снова смотрит на нее, почему?! Что же их связывает? Чего она не может вспомнить? А потом она заметила, как тяжело вздымается его грудь. Все намного проще, его интересует не она, а фляга с водой в ее руке, она просто напридумывала себе невесть что. Джульет облегченно вздохнула и бросила ему флягу. Пусть пьет, если хочет. Однако блондин вылил всю воду, будто бросая ей вызов. Может он, как и Джек, просто слишком горд, чтобы принять что-то. А если нет?! Если он не хотел пить. Эта ситуация начинала ее нервировать. Она была даже зла на него за то, что он своим поступком испортил такое логичное объяснение, поэтому Джульет отвернулась, решив что она и так слишком много об этом думала. Но ситуация и не думала заканчиваться. Джеймс Форд явно нарывался на драку, причем Джульет не покидало ощущение, что делается все это не ради побега, а только, чтобы досадить ей, доказать ей что-то. Люди Денни были не в состоянии его остановить и Джульет пришлось решать проблему самой. И она ее решила. Как всегда! А еще она решила закончить сумасшествие, которое началось после встречи с этим человеком. Она больше не будет об этом думать. Все это кончится. У нее много других проблем, чтобы заниматься этой ерундой.

Джульет Берк, Джин Квон в ролевой

Jess - мамочка! Installgrave - сестричка!