Понравились герои. Их сразу узнаешь. По маленьким, но метким деталям, так точно и тонко передающим характер и изюминку персонажей:

Про Скалли пока ничего не скажу, ее образ размыт. Но, думаю, она себя еще проявит.

Каюсь, очень люблю Джульет и, да, несомненно восхищаюсь ею

VeKa, Бозли, спасибо, что читаете и комментируете

А вот и продолжение. Выкладываю фанф по мере редактирования.

***
Скалли уже полтора часа сидела в зале ожидания аэропорта городка Принстон и сверлила взглядом табло, которое уже давно должно было известить её о прибытии рейса из Лос-Анджелеса. Он задерживался, она это знала, но всё равно беспокойство с каждой секундой всё настойчивей сверлило её изнутри.
Всё утро слабая, но всё же утомительная тошнота не давала ей покоя, и короткий перелёт из Вашингтона в Принстон показался пыткой. Здесь было жарко, мучений не облегчала даже тонкая блузка и юбка вместо более практичных и удобных брюк. И она слишком долго не видела Малдера. Или просто отвыкла не видеть его.
Табло, наконец, ожило, и открывшиеся волной буквы вместе с мелодичным женским голосом, наполнившим оживший зал, сообщили, что рейс Лос-Анджелес - Пристон совершил удачную посадку...

Он, наконец, отыскал её нетерпеливым взглядом в толпе и быстрым шагом направился к ней. Это расследование разлучило их всего на несколько дней, такое было не впервые, но и он и, как он догадывался, и она тосковали по обществу друг друга сильнее обычного. Ему стоило немалых усилий не сжать её в объятиях, но, помня, что они оба на службе, Малдер лишь тепло улыбнулся и подошёл так близко, что ей пришлось отклонить голову назад, чтобы увидеть его лицо.
- Не прошло и года, - с притворным недовольством буркнула Скалли, хотя её яркие, сияющие глаза выдавали её истинные чувства.
- На этот раз я не при чём, Скалли. Честно! Один джентльмен никак не мог решить, что съесть на обед, из-за него мы кружили над Нью-Джерси лишний час, - он почти смеялся. Не от собственного остроумия и не от вида надутых губ Скалли. Хотя, возможно, именно от них... Или оттого, что он, наконец, был рядом с ней.
- Идём, подробности ты можешь рассказать мне по дороге, - усмехнулась она, и развернулась по направлению к выходу, недалеко от которого уже ждал взятый напрокат автомобиль.

***
Уилсон торопливо накинул халат, взял со стола нужную карту, резко открыл дверь, желая выйти из кабинета, и подпрыгнул, едва сдержав возглас. За дверью с видом человека, ждущего уже три часа в застрявшем лифте бригаду ремонтников, стоял Хаус.
- Хаус?! Ты хочешь меня убить?
- Не будь девчонкой.
- Тогда зачем подкарауливаешь?
- У меня к тебе долгий философский разговор, - с фирменным прищуром заявил Хаус и поднажал, проталкивая Уилсона обратно в кабинет.
- Ну, нет, - Уилсон попытался увильнуть, но Грег перегородил проход тростью.
- Хаус, у меня пациенты!
- Считай, что я тоже твой пациент, - подмигнул Хаус другу.
- Не дай Бог... - выдохнул в сторону Уилсон, понимая, что такой пациент быстро бы свёл его в гроб, затем повернулся к Хаусу. - Говори, но быстро. Сегодня сеанс платный.
- К чему слова, когда всё можно увидеть, - театрально-загадочным шёпотом прошелестел Хаус и вытолкнул Уилсона из кабинета.
- Только не говори, что ведёшь меня в зоопарк, Хаус. Больницы мне вполне хватает.
- Уилсон, - тоном строгого учителя произнёс Грег. - Скорее, я веду тебя в музей. Здесь стали появляться такие экспонаты, что я...
Дальше Хауса уже Уилсон не слышал. В дальнем конце коридора Лиза Кадди разговаривала с незнакомой блондинкой в халате врача.
- Хаус, у тебя косоглазие. - выдохнул обречённо Уилсон.
- Что? Почему?
- Ты опять смотришь не в ту сторону.
- А мне вот всегда казалось, что это ты косоват, - не остался в долгу Хаус, - Давай, не стой как пень.

- ...это обычное дело, вам стоит сразу сообщать мне, - Кадди дружелюбно улыбнулась Джульет, когда Хаус бесцеремонно толкнул её бедром.
- О чём шепчемся? - живо поинтересовался он, скорчив рожу так, что Уилсон закатил глаза. - Она говорила обо мне, я знаю.
Кадди с возмущением повернулась к Хаусу, уже готовая сказать ему что-то похуже, а по губам блондинки скользнула лёгкая улыбка.
- Я так и знал, - заключил Хаус и продолжил громким шёпотом. - Не слушайте её, она просто ревнует.
- Хаус!!! Пошёл вон! - вышла из себя начальница.
Уилсон с трудом удержался от того, чтобы крикнуть: "Брейк!" и быстро встал между ними.
- Не обращайте внимания, - с извиняющейся улыбкой повернулся он к Джульет, которая оценивающе смотрела на Лизу и Грега. - Показательные выступления - один из главных номеров программы доктора Хауса. Рад с вами познакомиться, Джеймс Уилсон, - и он протянул Джульет руку.
При звуке его имени что-то внутри неё дрогнуло, но она постаралась не придавать этому значения.
- Джульет Бьерк, - вежливо улыбнувшись, ответила блондинка и пожала протянутую им руку.
- Спорим, он на ней женится, - шепнул Хаус на ухо Кадди.

***
Джеймс опять сидел в этом, пропахшем спиртным и сигаретным дымом, баре.
Развернувшись на стуле лицом к столикам, он откинулся спиной на барную стойку.
Виски обжигало горло и огненной лавой стекало в пустой желудок. Ему нужно было срочно что-то придумать, как-то выкрутится из той каши, которую сам же заварил. Какого черта он вообще связался с этой девчонкой?
Он снова вспомнил растерянный взгляд зеленоватых глаз, и чертыхнулся. Плюс ко всему еще этот агент, который буквально свалился на его голову. Дело о поимке Кейт Остин передали ему, как назло вместе с делом в наследство прилагались двое слишком уж дотошных агентов ФБР. И недели не прошло, а они уже раскопали что-то, хотя зацепок то практически не было, он это точно знал.
Но больше всего злило то, что чертов Малдер не поделился с ним, куда это он с еще незнакомым Джеймсу напарником так поспешно уехали. К сожалению, Форд и сам прекрасно знал куда.
Иногда неведение действительно благо.
Сейчас чувство самосохранение не давало ему покоя. Нужно ехать вслед за ними, разрешение взято. Билеты тоже. Чего же он медлит?
Форд понимал, что не хочет снова связываться с этой сорвиголовой, уж больно много от нее хлопот. Когда он вообще стал о ней заботиться?
Джеймс зло опрокинул остатки виски в пылающее горло. Ему надо, черт возьми, проследить, чтоб девчонка скрылась без шума. Иначе не удержаться ему на своей работе. А Джеймсу нравилось быть офицером полиции, нравилась стремительно летящая вверх карьера и интересные загадки, которые необходимо было распутывать. Дьявол! Он был доволен своим положением, какого спрашивается в его налаженной жизни появилась эта девица?
- Привет, ковбой, - раздался рядом приятный женский голос.
Джеймс взглянул на миловидную блондинку, она лениво опустилась на соседний стул и кивнула официанту.
- Виски с содовой, пожалуйста.
Джеймс медленно оглядел девушку. Стройная с короткими светлыми вьющимися волосами и игривой улыбкой на ярко накрашенных тонких губах.
Слишком короткие волосы на его вкус.
Она откровенно заигрывала с ним, он лишь улыбнулся, продолжая пить второй стакан и нагло ее разглядывая.
- Кого-то ждете? - снова попыталась начать разговор девушка.
- Я уже дождался, детка, - подмигнул Форд.
Блондинка игриво рассмеялась.
Форд хмыкнул и окликнул, появившегося в дверях напарника.
Майлз наконец заметил Джеймса и поспешил к нему. Поздоровавшись, он присел рядом и, заметив блондинку, присвистнул. Та раздраженно тряхнула короткими кудряшками и демонстративно отсела от мужчин.
- Что? Помешал? - поинтересовался Майлз.
- Не так чтобы очень, - успокоил Джеймс.
- Тебе нужно, наконец, начать с кем-то отношения, шеф, - заметил Майлз, - чем тебе та рыженькая не угодила?
- Слишком уж любопытная, - отмахнулся Джеймс, - и вообще я люблю блондинок.
Майлз усмехнулся и глянул на все еще надутую девушку.
- Что-то заставляет меня в этом сомневаться.
Джеймс проследил за его взглядом, и пожал плечами.
Иногда он и сам не знал, что ему нужно. Женщин у него было больше чем достаточно. Но почему-то отношения никогда не длились дольше пары месяцев, и то если повезет. Вечные скандалы и неудовлетворенность друг другом, всегда сопровождали его расставания с женщинами. Он будто искал что-то, в каждой из них и, разочаровавшись в очередной раз, все пускал на самотек. Порой казалось, что и в идеальной девушке он не найдет то самое. Что, он и сам не знал. Но был уверен, что поймет, как только встретит это.
- Когда вылетаем? - прервал его размышления напарник.
- Я лечу один.
Недоуменный взгляд.
- Почему?
- Потому что у меня всего один билет? - попытался уйти от ответа Джеймс.
Майлз очень хотел понять, что не так в этом деле. Форд уж слишком скрытно себя вел, такого раньше не бывало. Но решил не вмешиваться. Он уважал Джеймса, тот ни один раз спасал его шкуру. И хоть Майлза и распирало любопытство, он сменил тему.
- И на сколько дней командировка?
Форд неспешно допил остаток виски, затем вытащил купюру, кинул ее на стойку бара.
- Не знаю. Столько сколько будет необходимо.

***
- И ты думаешь, что она скрывается где-то здесь... - это был не вопрос, а, скорее, констатация факта, произнесённая обречённым тоном.
Малдер остановился у двери своего номера и повернулся к Скалли:
- Да, ты поняла суть моего рассказа.
Скалли даже не улыбнулась, только завозилась с замком.
- Скалли?
- Всегда ненавидела это прозвище, но мы теперь действительно ищейки, - буркнула она, - Такое ощущение, что это серийный убийца, на счету которого сотня жертв, а не молодая девушка, убившая отчима.
- Однако преступление имело место быть, - вздохнул Малдер. Его и самого не слишком вдохновляло это расследование, однако ж, он не мог не признать, что здесь могло быть что-то любопытное.
Скалли, наконец, справилась с замком и, открыв дверь, спросила напоследок:
- Ну что, будем искать маленькую преступницу по всем углам этого городишки?
Её взгляд словно заканчивал фразу: "... и если мы задержимся тут чересчур долго, я тебя накажу...", и Малдер не смог скрыть довольной усмешки.
- По всем самым тёмным углам, как настоящие ищейки, - подмигнул он и крикнул в закрывающуюся дверь. - Я жду тебя внизу через десять минут.

Ровно через десять минут Скалли захлопнула дверь номера и, проверив в последний раз, на месте ли документы и оружие, стала спускаться вниз. Её настроение поднялось высоко по шкале и сейчас, несмотря на напускное недовольство, она была вполне довольна жизнью. Даже если бы всё резко изменилось и их отправили бы куда-нибудь на север, в леса, выслеживать там пришельцев, она бы не очень расстроилась, хотя вряд ли бы призналась в этом Малдеру.
Приближаясь к выходу, она видела его сквозь стеклянную дверь. Он стоял возле машины, задумчиво щёлкая семечки. Солнце припекало, и его пиджак был расстёгнут, а галстук слегка отодвинут влево. Лёгкий ветерок трепал его густые волосы, глаза щурились от яркого солнца. Какая умиротворяющая картина, усмехнулась про себя Дана.
Но, Господи, сколько вещей могут измениться всего за одну секунду... Мгновение - и картина начала разрушаться прямо на глазах. Малдер со стоном прижал ладони к вискам и привалился к капоту машины, чтобы не упасть. Скалли рванулась к нему.
- Малдер... Малдер!
В её душе клокотал страх. Это она уже где-то видела...
- Голова, Скалли... Голова...
Его тяжёлый хриплый шёпот оборвался и Малдер сполз на асфальт...

***
Наконец-то этот утомительный день подошел к концу. Утомило не столько количество больных, а то насколько тяжелыми были все случаи. Две пациентки сегодня не удержали в себе крошечные хрупкие жизни своих малышей.
Горе родителей всегда ложилось тяжелым бременем на ее плечи.
Потерев воспаленные глаза, Джульет собрала все бумаги и убрала их в стол, разберется с ними завтра. Взглянув на часы, она заметила, что уже около одиннадцати вечера. Джулиан, наверно давно спит.
Джульет улыбнулась, такой замечательный малыш. Их с Рейчел маленькое чудо. Ей вдруг нестерпимо захотелось домой. Захотелось увидеть сестру и прижаться губами к теплой со сна щеке племянника.
Джульет взяла со стола ключи и сумку.
Стук ее каблуков гулко разносился по пустынным коридорам больницы. Но вдруг на мгновение она замерла, а потом повернулась и пошла по направлению к палатам реанимации.
Она зашла тихо, стараясь не потревожить измученную женщину, заснувшую на стуле возле кроватки.
Джульет заглянула в инкубатор. Крошечное тельце младенца лежало, словно запеленованное в провода, поддерживающие еле теплящуюся жизнь.
Она боролась за этот уголек настойчиво и безоглядно, так как боролась бы за собственное дитя. Он и был ее ребенком, они все были. Каждая крохотная жизнь была ей бесконечно дорога. Джульет провела ладонью по прозрачному куполу инкубатора.
- Живи, - шепнула она ребенку, - я сделала все, что могла. Теперь все зависит от тебя, малыш.
Жизнь в нем еле тлела. И даже если он выживет, то навсегда останется неполноценным. Джульет всегда старалась сделать все возможное, чтобы спасти своих маленьких пациентов, но иногда... иногда она просто не понимала, за что? За что они обрекают таких детей на жизнь? Ведь потом им остаются лишь мучения, и с ними вместе страдают все их близкие. Те, которые сами же бились за возможность видеть ребенка живым.
И это всепоглощающее желание защитить, не навредив, делало ее глубоко несчастной, ведь порой компромисса найти не удавалось...
Джульет снова с болью взглянула на изможденное лицо молодой матери.
Долго ли тебе осталось быть мамой, бедняжка?..
Джульет прикрыла глаза, пытаясь подавить горечь.
Вышла она так же тихо, как и зашла. И немедленно устремилась к выходу из больницы.
Домой...
Она гнала машину на максимальной скорости. Домой к любимым, чтобы в который раз удостовериться, что им уже ничего не угрожает.

К сожалению, я ничего не могу исправить, за эту часть и за многие связанные с МСР отвечала мой соавтор Аня. А она не бывает здесь и не любит ЛОСТ

Возможно вы правы, только одно но. Малдер любил семечки и ел их постоянно. Это задумка режисеров СМ, не наша

Большое спасибо за то, что Вы такой внимательный читатель. Это очень приятно

***

Лиза Кадди наблюдала за Джульет, пока та не скрылась из виду за дверями больницы. Она не могла предположить, в чём дело, но проскальзывающая во взгляде этой женщины тоска не давала Кадди покоя.
Лиза огляделась и присела на стул, опустив голову на руки и позволив себе минутный отдых. Этот день был слишком тяжёлым...

С уже привычным для неё воем сирен средь бела дня, к больнице подъехала машина "скорой помощи". Дежурные мигом бросились к каталке, на которой без сознания лежал молодой мужчина.
- Пульс?! Давление?! Что с ним произошло?! - раздавались быстрые вопросы медиков, пока они стремительно направлялись в реанимацию.
- У него была резкая сильная головная боль, - в тон врачам отвечала бегущая рядом невысокая рыжеволосая женщина, - он почти сразу потерял сознание.
Она на мгновение коснулась ладонью его щеки и беззвучно прошептала его имя, но тут же была вынуждена отойти. Медики втолкнули каталку в палату и закрыли двери, в которые женщина тут же ударила кулаком.
- Мэм, вам сюда нельзя! - покачал головой кто-то из медперсонала.
- Я врач, я должна быть с ним! - в голосе женщины слышалась сжимающая сердце боль, - Он - мой напарник!
Конечно, никто не слушал её, все переключились на мужчину, который всё ещё был без сознания и с постоянно скачущим давлением, но дышал самостоятельно.
Кадди приблизилась к возмущённой женщине. Заправленные за уши рыжие пряди упали на лицо, в глазах плескался страх вперемешку со слезами, которые она, казалось, держала в себе из последних сил.
- Вы сказали, вы - врач? - спокойно и с некоторым интересом обратилась Лиза к ней, надеясь немного отвлечь от происходящего.
Женщина повернулась к ней, напряжённость и недоверие не ушли, а только сильней проступили в приятных чертах лица, в глубоких синих глазах.
- Да, - ответила она охрипшим голосом, который, казалось, шёл из глубины души.
- Лиза Кадди, главврач Принстон-Плейнсборо. - Кадди протянула ей руку.
- Дана Скалли. - ответила на рукопожатие женщина, восстанавливая самообладание.
- Там... ваш друг? Он жаловался раньше на что-то? Принимал какие-нибудь лекарства?
- Фокс Малдер, - произнесла Скалли. Казалось, она задумалась на мгновение, но затем ответила: - Нет, он не жаловался, о лекарствах мне ничего не говорил.
- Травмы? Операции?
- Вы будете его лечащим врачом? - немного жёстко поинтересовалась Скалли.
- Нет, но, я полагаю, вам потребуется помощь нашего лучшего диагноста, доктора Хауса.
Фамилия не произвела на Скалли ожидаемого впечатления, что подсказало Кадди: её гости явно не из Нью-Джерси.
Из-за двери выглянул молодой блондин:
- Он стабилен, но всё ещё без сознания. - и, повернувшись к Скалли, добавил: - Вы можете войти.
- Чейз, я хочу, чтобы Хаус взял этот случай. - спокойно произнесла Лиза, наблюдая, как Дана стремительно вошла в палату.
Чейз вздохнул. Желания его начальства не всегда совпадали.

***

- Как поживает доктор Хаус? - поинтересовалась Скалли у Чейза, когда тот пришёл вечером проверять Малдера, который всё ещё был без сознания.
- Неплохо, - немного опешил блондин.
- Это прекрасно. Значит, он в состоянии заглянуть к своему пациенту, - заметила Скалли, пронзая молодого врача своим острым, как бритва, взглядом.
- Он... очень занят, - слегка запнулся Чейз, пытаясь отвязаться от мысленного образа Хауса, который, не далее как пятнадцать минут назад, забавлялся в своём кабинете с гитарой.
- Так занят, что за весь день не нашёл и пяти минут, чтобы узнать, в чём причина... - она замолчала, вновь переведя взгляд на Малдера и сжав его руку своими тонкими пальцами.
- Я передам ему.
- Нет, это я передам ему!
Скалли резко поднялась и вышла из палаты. Чейз только покачал головой. Последнее, чего ему хотелось этим вечером, это встревать в спор между Хаусом и этой горячей штучкой.

Хаус дал заключительный аккорд и довольно хмыкнул. Концерт был дан, Кадди наверняка скрежетала зубами где-то неподалёку, и он уже был готов выглянуть из своей берлоги и выслушать её: "Хаус!!!" и прочее, что к этому прилагается.
- Доктор Хаус?! - раздался незнакомый женский голос за его спиной, которому, казалось, трудно не подчиниться, слишком сильны были стальные нотки в этом низком, притягательном звуке.
"Хм. Не Кадди." - подумал Хаус и обернулся.
Хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, с вплетёнными в волосы солнечными лучами, перед ним стояла незнакомка и, казалось, была готова испепелить его одним взглядом.
- Это вы прочитали на двери? - с сарказмом поинтересовался он.
- Хотела узнать, входит ли в ваши обязанности, как врача, заглядывать к своим пациентам? - проигнорировала она его шпильку.
- Когда не с кем поболтать – возможно, - пожал плечами Хаус. - Вы - недовольная пациентка? Какой у вас диагноз? Если бы я знал, в какой вы палате, я бы непременно зашёл вас навестить.
- Мы исправим это недоразумение, - холодно произнесла она. - Палата 316. Вы идёте?
Хаус прищурился и посмотрел на неё внимательней. Он не давал командовать собой даже Кадди, а тут является эта малышка и так хладнокровно выгоняет его из кабинета.
- Только если вы обещаете не привязывать меня бинтами к кровати, - он толкнул дверь и вышел первым, бросив при этом: - Неудивительно, что вы прошли мимо моей охраны... Где опять носит Формана?

Хаус стоял у окна и постукивал тростью. Пейзаж открывался не то, чтобы очень оригинальный и завораживающий, но вид заката над Принстоном позволял взгляду отдыхать, а мозгу - переваривать полученную информацию.
Он украдкой обернулся и взглянул на женщину, сидевшую у кровати и вглядывающуюся в спокойное лицо мужчины. Говоря о нём, она называла его "напарник", "друг", "Малдер", но её взгляд и прикосновение к его руке сейчас почти кричали о чём-то гораздо более глубоком.
Хаус никогда не стремился вдаваться в переживания и душевные метания своих пациентов и их близких, но не потому, что его это не интересовало. Порой он боялся признаться себе, что однажды что-то зацепит его настолько сильно, что он, вопреки своему желанию, погрузится в меланхолию.
Но их игнорировать не получалось. Отсекая любую его попытку издёвки, она спокойно рассказала ему то, отчего его волосы, будь они причёсаны, встали бы дыбом. Хаус сказал, что с утра они начнут обследование, и отошёл к окну, стараясь хоть немного отгородить себя от них и не думать о том, что, глядя на Скалли, ему на ум почему-то приходила Кадди. С почти таким же пронзительным взглядом и спокойной настойчивостью и способностью хоть иногда заставлять его сделать хоть что-то, наконец. И он тайно уважал её за это, хоть в этом и тяжело признаться. Даже самому себе.
Не время и не место для самокопаний.
- С утра начнём, - повторил Хаус и, хромая, покинул палату.

***

Солнце светило прямо в глаза, заставляя ее жмуриться. Она с удовольствием потянулась на горячем песке. Пальцы зарылись в податливый рыхлый материал. Даже не отмыкая век, она могла представить, как бьется о золотой песок старый как мир и прекрасный, в своем величии, безбрежный океан. Он казался бесконечным из-за того, что на горизонте сливался с таким же необъятным и синим небом. Шелест длинных темно-зеленых пальмовых листьев вместе с успокаивающим рокотом волн убаюкивали ее.
Она не услышала его шагов, он всегда подкрадывался так незаметно. Но ей и не надо видеть или слышать его, она чувствует. Все будто незримо меняется с его появлением, наполняется томным ожиданием, словно тяжелый воздух перед встречей с яркой вспышкой грозы.
Она улыбается, все еще не открывая глаз. И через мгновение чувствует его прохладные губы, слегка касающиеся нагретой кожи бедра. Будто спазмом желание резко сжимает живот и горячее тепло затопляет ее изнутри.
Он покрывает невесомыми поцелуями все ее тело, и она дрожит, предвкушая скорую смену его нападения. Он никогда не мог долго сдерживать себя. Никогда если дело касалось ее. Она счастливо улыбается собственным мыслям, подсознательно зная, что он жадно изучает каждую ее реакцию. И немедленно получает доказательство.
- Джульет... - хрипло шепчет он едва слышно.
Она открывает глаза, все еще улыбаясь. И видит серую предгрозовую синеву его глаз. Она так любит этот цвет, любит его шелковистые пшеничные волосы. Которые сейчас отгораживают их словно занавесом от всего остального мира. Она любит, как он смотрит на нее, будто больше нет на свете женщин. Будто они на Земле совсем одни...
Его поцелуи становятся настойчивее, безудержнее. Она чувствует, как сильные пальцы впиваются в ее бедра, а губы жадно выпивают ее душу до дна. Дыхание сбивается, ладони скользят по горячей гладкой коже. И, наконец, он в ней... Да... Так и должно быть, только так...
Лихорадочно целуя друг друга, они не могут насытиться. Его глубокие толчки заставляют выгибаться дугой, задыхаться и неразборчиво твердить его имя... Она прижимает его крепче, чтоб навсегда захоронить в себе и никогда не терять его силу, его страсть, его любовь...
Постепенно, капля за каплей, в наслаждение закрадывается боль. Он так крепко держит ее... Боль туго сжимает горящими цепями талию, грудь... Нечем дышать... А он целует ее, будто не замечая гримасу боли на побледневшем лице.
Она гладит дрожащими пальцами его волосы, шею, плечи... Боль накатывает волнами. Сильнее, яростнее... Как и его ласки... С каждой жгучей волной он держит ее еще крепче. Она кусает губы, чтобы не застонать от разрывающей все тело кипящей агонии. По вискам стекают теплые ручейки слез.
Она не может оттолкнуть его. Не может и не хочет.
Вцепившись мертвой хваткой в его плечи, она пытается заглянуть ему в глаза. И там, в глубине его темных зрачков она видит отражение своих мучений. Лоб покрывается испариной.
- Нет, - отчаянно шепчет он, - не оставляй меня.
Его ладонь крепко охватывает ее шею, глаза не отрываются от ее. Она держится за него из последних сил, захлебываясь слезами, пытаясь подавить рвущиеся наружу рыдания.
- Не отпускай меня, Джульет! - умоляет он.
И ей еще больнее видеть, как он страдает, как искажено мукой его красивое лицо. Как тщетно он пытается удержать ее ускользающее сознание.
- Не отпускай меня, только не отпускай!
А она уже почти ничего не видит. Ослепшая от слез, оглушенная жгучей болью, она бьется в его крепких руках.
- Пожалуйста, Джульет, не оставляй меня!..
Ей невыносима его отчаянная мольба, она выгибает спину, и болезненный крик разрывает охрипшее горло.

***

- Джульет! Джульет, очнись! Очнись, пожалуйста!
Она резко приподнимается, распахивает глаза, судорожно глотая ртом воздух. Руки вцепились в смятые простыни, мокрая от пота сорочка прилипла к дрожащему телу. Глухие рыдания все еще разрывают грудь. Когда к ней возвращается способность видеть, она заглядывает в расширенные от страха и беспокойства глаза сестры.
- Все хорошо. Все будет хорошо, Джульет. Это все лишь сон. Всего лишь чертов сон, - пытается успокоить испуганная девушка.
Джульет глубоко и часто дышит. Ее глаза не отпускают сестру ни на секунду. Через некоторое время Рейчел с облегчением замечает, как постепенно самообладание возвращается к Джульет. Рейчел не привыкла утешать сестру. Это так страшно, так страшно быть одной без ее поддержки...
Джульет опустила голову, закрыла мокрые от горячих слез глаза. По привычке, досчитав до десяти, она попыталась взять себя в руки.
- Мне уже лучше, Рейч, - она подняла голову и слабо улыбнулась дрожащими губами, - иди к Джулиану, он, наверно, испуган. Со мной все будет хорошо.
Заметив, что сестра не двинулась с места и все так же тревожно и недоверчиво смотрит на нее, Джульет попробовала снова, уже настойчивее:
- Мне правда, легче. И я хочу принять душ. Это всего лишь плохой сон.
Сердце опять отчаянно сжалось от нахлынувших все еще ярких воспоминаний.
- Тебе действительно лучше, Джулс? - уточнила Рейчел, ей все еще было тревожно.
Она никогда еще не видела сестру в таком состоянии. Настолько растерянной, настолько беспомощной. Она поежилась, ей снова стало не по себе.
- Эти твои сны!.. Тебе нужно обратиться к психоаналитику. Так не может дальше продолжаться, это же ненормально!
Джульет мягко покачала головой и снова попыталась улыбнуться, губы не слушались.
- Иди, Рейч. Иди. Все будет хорошо. Неужели ты думаешь, что какие-то глупые сны могут меня сломить?
Наконец сестра перевела дух и ответила на ее улыбку.
- Нет. Конечно же, нет.

Оставшись одна, Джульет без сил опустилась на влажную подушку. Тело было словно ватное, сердце все так же быстро отбивало бешенный ритм, а тоска, сжимала грудь, не давая свободно дышать.
Она не могла понять смысл сна, детали постепенно стали стираться из памяти. Отчаянно Джульет попыталась ухватиться за образ мужчины, но он ускользал, оставляя за собой лишь печаль и теплый взгляд предгрозовых голубых глаз...

***

Хаус с хмурым лицом покинул палату, но Скалли даже не повела бровью. Все её эмоции словно застыли, устав за этот день бушевать и накрывать с головой, грозясь утопить. Она просто держала в своих руках ладонь Малдера и беззвучно молилась, отгоняя до безумия настойчивые мысли о возвращении страшных симптомов.
Бледный лунный свет уже гостил в палате, когда Малдер пошевелился, издал тихий стон и приоткрыл глаза.
- Малдер?! - громкий шёпот прямо у него над ухом. Он чуть повернулся к ней и улыбнулся. Какое счастье, что некоторые вещи никогда не меняются.
- Да, это я, - прошептал он в ответ.
Память ещё блуждала где-то в потёмках, однако одного взгляда на Скалли ему было достаточно - с ним произошло что-то действительно скверное.
- Как я здесь оказался? - тихо спросил он, пока одна её тёплая рука нежными и лёгкими движениями пальцев ласкала его лицо и перебирала волосы, а другая всё ещё сжимала его ладонь.
- Ты потерял сознание, - достаточно ровно произнесла она, но затем её голос надломился. - Малдер... Это был приступ.
Он тяжело сглотнул и подавил желание отвернуться. Скрывать и лгать - разные вещи, и если первую он принял как единственно верную в этой ситуации, то лгать ей он просто не мог.
- Такое уже случалось? Скажи мне...
Не приказ. Сердечная просьба услышать приговор из его уст.
Малдер смотрел ей прямо в глаза, где в лунном свете блестели застывшие слёзы, и ненавидел себя. Сказать правду сейчас означало в одно мгновение разрушить всё - её, себя, ИХ... Солгать - не дать ей шанса и потерять всё. Но позже.
- Нет. С тех пор - ни разу.
Она продолжала испытывать его на прочность своим взглядом, но он спокойно смотрел на неё. Что сделано, то сделано.
- Как себя чувствуешь? - наконец опомнилась она, словно стряхнула с себя оцепенение.
- Неплохо, - он искренне улыбнулся ей и возможности быть честным, - но очень хочется пить.
Она дотянулась до стакана с водой, ожидавшего своего часа на прикроватной тумбочке, и протянула Малдеру. Он сел на постели, выглядя совершенно бодрым и здоровым, и с улыбкой принял стакан из её рук.
- Я снова в строю, - произнёс он, выпив последний глоток. - Спасибо.
Вопреки всему, что терзало её весь день, Скалли не могла сдержать улыбку. Он снова был с ней, говорил, шутил, улыбался, и всё будто бы было хорошо...
Она приподнялась, чтобы забрать у него стакан, и через мгновение ощутила, как его рука скользит по её талии в крепком объятии. Её короткий испуганный вздох, его взгляд, не требующий слов - и её губы уже собирают с его губ прохладные капельки воды...
Передвинувшись и сев на краю больничной кровати, он притянул её ближе, нежно и властно, крепче обхватывая руками хрупкое тело напарницы. Они с наслаждением углубили поцелуй. Её пальцы, ласково пробежав по его покрывшимся короткой щетиной щекам, погрузились в тёмные взъерошенные волосы. А одна из его рук, покинув пост, начала расстёгивать пуговки на её блузке.
Она напряглась, и Малдер, почувствовав это, на секунду прервал поцелуй, чтобы обжечь её губы своим горячим шёпотом:
- Я так скучал по тебе.
Что она могла на это возразить, когда и сама не находила себе места все эти дни, что они были далеко друг от друга? Когда каждую ночь с трудом засыпала, тоскуя по ощущению его тепла рядом.
- Я тоже очень скучала... - прошептала она в ответ, прежде чем его рот вновь захватил её...

Остатки одежды спикировали в уже готовую небольшую кучку рядом с кроватью; Малдер сидел, прислонившись к изголовью; руки его блуждали по её обнажённому телу, расположившемуся верхом на нём. Сладкая пытка прелюдии подходила к концу, и оба с нетерпением и трепетом ждали этого момента...
- Скалли... - одна только интонация его голоса заставила ощутить прокатывающуюся по всему телу горячую волну предельного возбуждения, и она, повинуясь их желанию, приподняла бёдра и, с помощью рук Малдера, опустилась на его твёрдый член.
Их тихие вздохи и стоны, будто музыка ночи любви, слились в одно, подобно разгорячённым телам, плавно двигающимся в лунном свете на больничной постели. Словно пара танцоров, где партнёр, как изысканная рамка, преподносит в лучшем ракурсе и свете партнёршу, которая, сияя, солирует в танце, они неторопливо, получая удовольствие от каждого движения, занимались любовью спустя неделю разлуки.
Её соло на нём и его осторожная помощь были прерваны звуком шагов по коридору. Скалли замерла, словно очнувшись и вспомнив, что они находились не дома, а Малдер с трудом сдержал рвущийся из груди стон разочарования. Оба застыли в напряжении и детском страхе быть застуканными, и не двигались, пока дежурный не прошёл мимо палаты и его шаги не стихли.
- Я тебя прикрою, - с маленькой улыбкой шепнул Малдер и перевернулся, укладывая Скалли спиной на подушки. Её улыбка ему в ответ была сигналом к продолжению действий.
Игра закончилась; он с силой вжал её в матрас и тут же отступил, чтобы снова и снова повторить. Её ноги обернулись вокруг него, её ладони притягивали его лицо ближе к ней, чтобы не упустить ничего: ни одного огонька в глубине его глаз, ни малейшего движения губ, ни единого вздоха, стона, слова...
На пару долгих минут он покинул её рот и прижался губами к её груди, сначала осторожно, а потом жадно лаская упругие холмики под аккомпанемент её тихих стонов удовольствия.
Это ещё больше приблизило её к кульминации, и когда, наконец, он снова вернулся к её губам, а движения его ускорились, она вспыхнула, и оба взорвались со страстной синхронностью, не заботясь более о конспирации в эту тихую лунную ночь.

***

В аэропорту Принстона было шумно и душно. Джеймс потер затекшую шею, пару часов сна в сидячем положении давали о себе знать. Мысли вяло цеплялись друг за друга, бессмысленной чередой крутясь в уставшем мозгу.
Джеймс попытался встряхнуться, нужно было все сделать быстро. От этого зависела вся его достаточно благополучная жизнь.
Он знал, что для начала нужно отметиться в местном отделении полиции, но нетерпение и чувство неотвратимой беды подгоняло в противоположную сторону. Ему хотелось удостовериться, что федералы еще не нашли Кейт.
Стремительно преодолев расстояние до ближайшей стоянки проката машин, Джеймс арендовал автомобиль и, не колеблясь, рванул в сторону больницы.
Набрав знакомый номер, Джеймс стал нетерпеливо вслушиваться в протяжные гудки.

Эрик натягивал халат, когда рядом зазвонил телефон. Просунув руку в белый рукав, он поднял трубку:
- Да, Форман слушает.
- Привет, дружище, - раздался знакомый насмешливый голос, - как жизнь?
Эрик занервничал, это дело ему определенно не нравилось. Зря он в него вообще ввязался.
- Эй, привет, Джеймс. Все вроде в порядке. Что-то случилось?
Форман быстро огляделся. В этот ранний час в раздевалке скопилась уйма народа. Тауб с Тринадцать что-то оживленно обсуждали, попутно надевая врачебные халаты, Чейз стоял рядом с Эриком, но вроде прислушивался к разговору коллег, нежели к нему, на лице молодого врача застыло осуждающее выражение.
Форман отвернулся, стараясь в шуме переговоров сотрудников различить голос на другом конце телефона.
- Да, так. Мелкие неприятности. Разберемся.
- Знаешь, Форд, когда ты говоришь "мелкие" неприятности, мне отчего-то становится не по себе.
- Не дрейфь. Все будет нормально. Просто тут нарисовался небольшой хвост за нашей цыпочкой.
Форман нахмурился.
- О чем ты? Ты вроде говорил, что проблем не будет. Ты прекрасно знаешь, чем я рискую.
Эрик снова нервно оглянулся и понизил голос:
- А я даже не знаю, ради чего подставляюсь.
- Слушай, Форман, я сказал, что все под контролем. Я сам рискую не меньше тебя. И мне тоже не нужны проблемы, - в голосе мужчины появилось раздражение, - просто будь там для меня, дружище, ладно?
Эрик до боли сжал зубы, чтоб не послать копа куда подальше. Попытавшись взять себя в руки, он, тщательно контролируя интонацию, спросил:
- Чего именно мне стоит опасаться?
В ответ послышалось бесстрастное:
- Двух агентов ФБР.
Короткие гудки оборвали разговор, оставив ошарашенного Формана взирать на притихший телефон.

Захватывающая вещь. Читается просто на одном дыхании.

***
- ... дурацкие слухи. Причем абсолютно не обоснованные!
Возмущенный возглас Чейза вывел Формана из ступора. Он удивленно оглянулся на Роберта. Тот, нахмурившись, взирал на ухмыляющегося Тауба и, застывшую с ироничной улыбкой на губах, Тринадцать.
- Дыма без огня не бывает, - заметил Тауб, все так же нагло улыбаясь.
- Тебе лишь бы было о чем посплетничать, - парировал Чейз.
- А что это ты решил заделаться ее адвокатом? - с напускным равнодушием поинтересовалась Реми.
Ее тон зацепил внимание Формана и он, наконец, решил спросить:
- О ком это вы?
Тринадцать, не отрывая насмешливого взгляда от хмурого Роберта, бросила:
- О нашем новом враче, по прозвищу Ледяная королева.
- Ааа, понятно. Это вы Джульет Бьерк косточки перемываете? Я о ней наслышан.
Чейз перевел на Эрика раздраженный взгляд.
- Мало ли о чем шепчутся неудачники.
- Кажется, малыш Чейз влюбился, - хмыкнул Тауб.
Чейз, покачав головой, счел за лучшее промолчать.
- А что? Мы и сами видим, как возле нее все замерзает. По-твоему мы тоже неудачники? - насмешливо и одновременно раздраженно поинтересовалась Тринадцать.
- Вот именно, - встрял, посмеиваясь, Тауб, - разве ты не видел, облачко пара вокруг нее, когда она входит в теплое помещение?
- Вы идиоты, - пожал плечами Чейз, развернувшись к своему шкафчику.
Реми неожиданно зло заметила:
- Ты что же метишь залезть к ней в постель? А простудиться не боишься?
- Так она его и близко к себе не подпустит, - вошел в раж Тауб, - вежливо улыбнется и пойдет спать одна в свой холодильник!
Два молодых врача, стоящих чуть дальше спорящей троицы, одобрительно засмеялись.
- Мне гораздо удобнее спать в кровати. В холодильнике слишком мало места, - раздался ровный женский голос со стороны входа в раздевалку.
В помещении повисло потрясенное молчание.
Джульет выглядела абсолютно бесстрастной и даже немного скучающей. Она медленно оглядела застывших врачей и, слегка улыбнувшись, спокойно произнесла:
- Доброе утро, коллеги.
Тринадцать вспыхнула. Отведя глаза, она пробормотала приветствие и быстро вышла. Это послужило сигналом для остальных. Все как-то смущенно засуетились и, поспешно поздоровавшись в ответ, исчезали из помещения.
Форман же спокойно и приветливо улыбнулся Джульет, протягивая ей руку:
- Здравствуйте, я Эрик Форман. Рад знакомству. Простите нас за это недоразумение.
Джульет пожала его ладонь и, мягко улыбнувшись, ответила:
- Все в порядке, людям иногда необходимо дать возможность высказаться.
Улыбка Эрика стала шире. Он еще раз кивнул Джульет и вышел.
Она неспешно направилась к угловому ящику и, распахнув его, вытащила книгу.
Чейз подошел ближе.
- Все очень глупо вышло, доктор Бьерк. Извините, я не...
- Джульет, - она повернулась к нему, чуть вздернув подбородок, - называй меня просто Джульет.
Роберт смущенно улыбнулся.
- Конечно, а ты меня Роберт.
Они молча разглядывали друг друга. Джульет склонила голову на бок, по ее губам скользнула ленивая улыбка.
- Не хочешь выпить со мной чашку кофе, Роберт?

***

Кадди напряженными пальцами потерла ноющий висок. Голова буквально раскалывалась на части. А ведь только начало дня.
Опять нагрянула эта проверка. Уже в который раз! Число смертных случаев в больнице за последнее время увеличилось почти вдвое, и, конечно, это не могло остаться незамеченным Минздравом и спонсорами. Кадди прекрасно понимала, что причина не во врачах, а в тяжелых случаях, которые все чаще стали доставлять в Принстон-Плейсборо.
Порой слыть лучшими не всегда выгодно.
- Скучаешь? - вопрос заставил ее слегка скривиться.
- Если бы, - она мотнула головой и подняла взгляд на, стоявшего напротив ее стола, Хауса.
- Что тебе нужно на этот раз? Подколоть меня насчет выреза или потребовать согласие на опасную и ненужную процедуру?
- Вот и не угадала! - довольно возразил Хаус.
Он уселся на кресле и демонстративно положил трость на стол главврача.
Кадди недовольно поморщилась, но решила, что, промолчав, быстрее сможет выставить диагноста за дверь.
Устав вопросительно взирать на озирающегося по сторонам со скучающим видом Хауса, Кадди сдалась:
- Что?
Хаус нарочито удивленно глянул на нее, широко распахнув и без того большие голубые глаза. У Кадди устало мелькнула мысль, что они становятся темно синими, когда загораются от желания...
Она резко выдохнула. Что за бредовые мысли?!.
Хаус же внимательно сверлил ее взглядом, будто ждал ответа на жизненно важный вопрос.
Да у него все вопросы жизненно важные, вздохнув, подумала Кадди и поинтересовалась:
- Так что там у тебя стряслось?
- Вообще-то не у меня, а у одного агента ФБР, которому здорово повезло попасть к Гениальному Диагносту, то бишь ко мне!
Кадди хмыкнула.
- Самодовольства тебе не занимать. Это те двое, что приехали вчера вечером?
Хаус не ответил, как-то слишком внимательно ее разглядывая, словно пытаясь решить сложнейший ребус.
Кадди раздраженно дернула плечом:
- И нет, я не дам тебе разрешения отрезать ему голову, чтоб посмотреть, что у него там внутри. Так, это все?
Хаус состроил недовольную гримасу:
- Мама, это не честно! Обещаю все вернуть на место!
- Хаус, тебе видимо просто нечего делать. Так дай хоть другим людям выполнять ненужные рутинные обязанности.
- Хм, Кадди, ты разучилась веселиться. Знаешь, это первый признак старения!
Кадди иронично улыбнулась и снова переключила внимание на бумаги, дав понять, что разговор закончен.
Хаус смотрел на ее опущенную голову, на сосредоточенное выражение лица. Мягкие темные волны волос сейчас не давали разглядеть ее внимательнее. Ему захотелось что-то сказать ей, чтобы привлечь ускользающее внимание. Чтобы она снова смотрела на него, пусть сердито, пусть насмешливо или еле сдерживая улыбку, но смотрела на НЕГО.
Он пришел сюда, чтобы поделиться проблемой, возникшей из-за нового пациента. Его симптомы настораживали Хауса, он с таким еще не сталкивался, и это не давало ему покоя. Но, увидев, как она отчаянно трет виски, как гримаса боли омрачает ее красивое лицо, он вдруг замер. Появилось желание развернуться и выйти из кабинета. Сейчас явно не время сваливать на нее еще одну проблему. Но заставить себя уйти оказалось так же сложно, как и постучать в ее дверь тем вечером...
Хаус сбросил с себя накатывающееся чувство меланхолии. Не время. Сейчас не время. У него есть интереснейший случай, и уж если ему реально приспичит, он найдет возможность выудить у Кадди разрешение даже на отсечение головы.
Хаус усмехнулся, она никогда не могла устоять против его напора.

***

Утро застало её, сжавшуюся в комочек на кресле рядом с его кроватью. Скалли поморщилась, просыпаясь, и заслонила ладонью глаза от назойливого луча солнца, пробивающегося сквозь жалюзи. Выпрямилась, потянулась, разминая затёкшее тело. Улыбка скользнула по её губам при мысли, что вариант провести ночь на больничной койке, прижавшись щекой к мерно поднимающейся и опадающей груди Малдера, был крайне заманчив и приятен, однако следовало признать, что если бы их застали утром, это было бы очень неловко.
Её взгляд скользнул по Малдеру. Он спал спокойным, глубоким сном, тихое дыхание его было едва слышно. Скалли с трудом удержалась от прикосновения, боясь разбудить его, и брови её вновь чуть сдвинулись, обнаруживая едкую тревогу, загоняемую в самый дальний уголок сердца. Тело её было приятно расслаблено и одновременно находилось в тонусе, но душа и мысли никак не могли найти покоя, бесконечно перебирая варианты и причины того, почему этот мужчина сейчас находился не в её постели, а на узкой больничной кровати.

Утренняя тошнота не позволяла ей даже думать о завтраке, зато добавляла напряжённых размышлений о том, как она должна сказать ему об этом. Сейчас, очевидно, речи об этом идти не могло, однако Скалли понимала: стоит ей хоть немного затянуть с «оглашением результатов», как это будет казаться всё труднее и труднее. И Малдер наверняка не обрадуется тому, что она не сразу поделилась с ним. А обрадуется ли он вообще?..
Осторожно держа кончиками пальцев стаканчик с горячим кофе, Дана неторопливо направлялась к свободному столику и попутно предаваясь мыслям, которые навевала ей обстановка больничного кафе. Наскоро перекусывающие врачи, медсёстры и медбратья, столпившиеся у автомата с шоколадом и сигаретами, и такие же, как она – люди с потерянным выражением лица, сжимающие в руках, как последнюю надежду, стаканчик с кофе.
- Мэм… Вы позволите?
Скалли приподняла голову, вырванная из лабиринта собственных сомнений и страхов. Рядом с её столиком стояли молодой блондин, представившийся вчера как доктор Чейз, и блондинка чуть старше его, оба в белых халатах и с вежливыми улыбками.
- Ни одного свободного столика, – произнёс он слегка извиняющимся тоном. – Вы не возражаете?
- Всё в порядке, – ответила Скалли с маленькой улыбкой, предназначенной только для посторонних людей.
Врачи кивнули и опустились на свободные стулья, ставя перед собой подносы. Дана отпила глоток кофе, огляделась по сторонам, отмечая про себя, что народа в кафе прибавилось, повернулась обратно и чуть не вздрогнула, встретившись взглядом со светло-голубыми, похожими на лёд, глазами блондинки, смотрящими прямо на неё.

***

О, да... Ей был знаком этот взгляд. Тревога, любовь, тайное знание, затаившиеся в бездонной глубине. Взгляд через призму новой жизни, чуть настороженный, но теперь более полный и яркий, нежели прежде. И намётанный глаз Джульет отметил это прежде, чем она узнала имя рыжеволосой незнакомки, за чей столик они с Робертом присели в кафе.
Джульет отвела взгляд, чтобы уделить достаточное внимание своему сэндвичу и Чейзу, который как раз заговорил с женщиной.
- Я слышал, доктор Хаус вчера заходил к вам...
- Да, сразу после того, как я зашла к нему.
Низкий глубокий голос, оттенённый лёгким незлым сарказмом, вернул взгляд Джульет к глазам незнакомки. Она никогда не славилась жгучим любопытством к посторонним людям, но теперь было интересно узнать, насколько опыт и интуиция талантливого врача могут торжествовать или, наоборот, ошибаться.
- Ваш лечащий врач - Грегори Хаус? - без видимого любопытства спросила Джульет, демонстрируя, как максимум, вежливый интерес.
- Не мой. Моего друга.
Взгляды женщин вновь пересеклись, и на этот раз уже обе ощутили пристальное внимание друг друга.
- Джульет Бьерк, - представилась блондинка, заполняя неловкую паузу.
- Дана Скалли, - спокойно отозвалась женщина, хотя в ней уже явно нарастало необоснованное беспокойство.
Джульет могла чувствовать его кожей. Переживая это сотни раз вместе со своими пациентками, она научилась распознавать каждую эмоцию по любой мелочи во взгляде, мимике, маленьких жестах. И хотя Дана тщательно себя контролировала, от Джульет не укрылся её маленький бессознательный страх, что кто-то может узнать её тайну.
- О нём ходят легенды, - как бы между прочим заметила она, - О Хаусе. Вам повезло.
Взгляд Скалли приобрёл некоторую скептичность, но Джульет предпочла этого не заметить.
- Что ж, - выдохнула Скалли, - надеюсь, сегодня он не заставит себя долго ждать. Было приятно познакомиться.
Она вежливо кивнула обоим врачам и поднялась со стула. Слегка покачнулась, прикрыла глаза и упёрлась ладонями в крышку стола.
- Мисс Скалли?!
- Я в поря...
Чейз едва успел подхватить оседающее на пол бесчувственное тело.

***

Солнечный свет согревал лицо и тянул на поверхность ленивое сознание.
Она вздохнула и открыла глаза. В первый момент недоумение и бессознательный страх из-за незнакомой обстановки захватили ее.
- Малдер, - выдохнула она, садясь на кровати.
От резкого движения закружилась голова и к горлу подкатила знакомая тошнота.
Скалли дернулась, почувствовав руку на своем плече.
Оглянувшись, она наткнулась на спокойный взгляд новой знакомой.
- Я упала в обморок, - скорее констатируя факт, нежели задавая вопрос, произнесла Скалли, - наверно, сказалось напряжение последних дней.
Джульет кивнула и, мягко улыбнувшись, спросила:
- Какой у вас срок, мисс Скалли?
Дана поняла, что слабая попытка конспирации себя не оправдала.
- Десять с половиной недель, - смирившись, признала она.
Молодая женщина слегка нахмурилась, в голубых глазах мелькнуло беспокойство.
- И который это по счету обморок?
Дана насторожилась. Она вглядывалась в спокойное красивое лицо блондинки, но следы озабоченности на нем уже разгладились, оставив вежливое слегка отстраненное, любопытство врача.
- Второй раз. Это... это нормально?
Джульет присела рядом с рыжеволосой женщиной и успокаивающе сжала ее маленькую холодную руку.
- Все хорошо. Просто вам нужно меньше волноваться. И немного поберечь себя.
Дана, переведя дух, напряженно кивнула. Ей сейчас было далеко не спокойно. Мыслями она уже давно была там, в палате, рядом с ним.
Повторное, более настойчивое, пожатие руки снова привлекло ее внимание к доктору Бьерк.
- Я говорю совершенно серьезно. Что-то мне подсказывает, что вы не всегда уделяете своему здоровью должное внимание. Теперь вас двое, вы должны заботиться не только о себе, или даже о вашем друге.
Скалли поджала губы и отняла руку. Доктор Бьерк нащупала ее болевую точку. Она сама все прекрасно понимала, ей не нужны поучения посторонних людей.
Дана холодно улыбнулась Джульет и вежливо заверила ее:
- Я знаю это. И постараюсь быть осторожной.
Доктор Бьерк немного помолчала, разглядывая напряженное лицо рыжеволосой пациентки. А затем продолжила, глядя ей прямо в глаза:
- Я часто сталкиваюсь с теми, кто вовремя не осознал всю серьезность и ответственность с которой они столкнулись, забеременев. И я очень хочу, чтобы у вас родился крепкий и здоровый малыш.
Скалли немного смутила та серьезность и еле заметная грусть, с которой прозвучали слова врача.
Взгляд Джульет был теплым и заботливым, в противовес недавней холодной отстраненности. Невольно, улыбка Скалли потеплела в ответ. Они переглянулись, почувствовав зародившуюся симпатию друг к другу.
- Да. Спасибо, я понимаю, - Скалли чувствовала себя уже гораздо лучше.
Она неторопливо поднялась с кровати.
- Мне нужно идти. Еще раз спасибо, доктор Бьерк.
Джульет кивнула и взглядом проводила Скалли до двери. Ей нравилось то внутреннее спокойствие и уверенность, которой так и веяло от нечаянной пациентки.
Джульет усилием воли переключила свое внимание на другие проблемы. А их у нее сегодня было более чем достаточно.

***

Сон отступал под чьим-то пристальным взглядом. Даже не открывая глаз, Малдер чувствовал его на себе, и улыбка чуть тронула его губы. Что бы ни произошло, он всегда мог рассчитывать на то, что, придя в себя, первым, что он увидит, будет сидящая рядом Скалли.
С этой приятной мыслью агент приоткрыл глаза, и едва смог удержаться от разочарованного вздоха. В кресле, где этой ночью была Скалли, сидел, вольготно развалившись, странного вида мужчина. Взлохмаченные волосы, щетина на лице, наглаженный костюм, кроссовки и трость привели Малдера в некоторое замешательство, которое, однако, не помешало ему спросить хриплым после сна голосом:
- Где Скалли?
Ярко-голубые глаза незнакомца метнули в него острый взгляд из-под нахмуренных бровей.
- Та рыжая крошка, решившая вчера немного покомандовать? - и, не дожидаясь ответа, - Понятия не имею.
- В таком случае, кто вы? - продолжил допрос Малдер.
- Хаус. Грегори Хаус, - на манер Бонда важно произнес небритый, - И, по совместительству, ваш лечащий врач.
Малдер молча кивнул. Сколько раз за последние полгода он слышал эти три слова. Хватило бы, чтоб написать роман, пожалуй. И каждый раз это предвещало одно и то же: длинный рассказ о причинах и последствиях болезни, утомительные и бесполезные процедуры, растерянные лица медиков и стандартные фразы: "Мы не знаем, в чем дело, ничем не можем вам помочь...". Всё чаще ему хотелось плюнуть на всё и дожить свои последние дни спокойно, в своё удовольствие, но не мог, чувствуя ответственность за её счастье. Даже теперь, не зная всей правды, Скалли всё равно не позволяла ему сдаваться.
- ...и я хотел бы услышать вашу версию. - прервал его размышления Хаус. - Полагаю, ваша история будет ещё более занятной.

Джеймс медленно, с интересом оглядел приемную Принстон-Плейнсборо. Так вот где обитает Эрик. Неплохо, совсем неплохо.
Джеймс подошел к ресепшену и, облокотившись на стойку, обворожительно улыбнулся молоденькой медсестре.
- Доброе утро, красавица. Не могли бы вы мне помочь?
Девушка, не смутившись, ответила столь же откровенной улыбкой.
- Конечно. С удовольствием.
- Я ищу доктора Формана. Не подскажете где мне его найти?
Медсестра помедлила, заглянув в небольшую бумажку на столе, и ответила:
- Если подождете пару минут, я даже смогу вас к нему проводить, - девушка сверкнула темными глазами и снова соблазнительно улыбнулась.
Джеймс чуть не расхохотался в голос из-за столь откровенного флирта. Медсестра, конечно, очень хорошенькая, но все же он предпочитал быть охотником, нежели добычей.
- Форд?
Джеймс оглянулся на знакомый голос.
- Здорово, дружище. А я к тебе, - Джеймс подмигнул темным смеющимся глазам медсестры и направился к Форману.
Эрик раздраженно развернулся и пошел в сторону кафетерия.
- Да ладно тебе злиться, Форман. Ничего же еще не произошло, - следуя за ним, протянул Форд.
Форман, проигнорировав слова Джеймса, подошел к автомату с кофе и закинул мелочь, выбирая попутно капучино с корицей.
Джеймс оперся плечом об автомат, с насмешливым интересом наблюдая, как Эрик воюет с пластмассовым стаканом.
- Они уже были здесь? - как бы невзначай спросил он.
Форман бросил на Джеймса разъяренный взгляд.
- О твоей протеже пока никто не спрашивал, - процедил он сквозь сжатые зубы.
- Прекрасная новость, - широко улыбнулся Джеймс, - чего же ты тогда такой хмурый?
Форман, от такой наглости, даже поперхнулся горячим кофе.
- И ты еще спрашиваешь?! Ты вообще-то не предупреждал меня, что за этой девицей ведется слежка! Теперь я вздрагиваю при каждом упоминании о ФБР!
Джеймс пожал плечами.
- Спокойствие, мой друг. Врядли ты сталкиваешься с большим количеством федералов.
- Как раз с двумя недавно познакомился, - огрызнулся Форман, мелкими глотками допивая свой капучино.
Джеймс насторожился.
- О ком это ты?
- Да тут у одного федерального агента проблемы с головой. Его к нам вчера напарница доставила.
Джеймс нахмурился, что-то слишком много совпадений.
- Вашего больного на голову случаем не Фоксом Малдером именуют?
Форман в который раз чуть не захлебнулся кофе и с опаской глянул на копа.
- Да. Это он. Форд, только не говори, что это и есть твой хвост.
У Джеймса внутри что-то сжалось от нехорошего предчувствия. А своему чутью он привык доверять. Сначала надо было понять, не пронюхали ли чего эти ищейки.
- Так ты говоришь, он болен?
Эрик кивнул, напряженное и озабоченное выражение не покидало его лица.
- Он пациент доктора Хауса. И это 99 и 9 процентов, что в скором времени твой знакомый снова сможет продолжить свои поиски.
- В любом случае время еще есть, - оптимистично заключил Джеймс и хотел было попросить Эрика провести его в палату к Кейт, как его привлек шум.
Мужчины обернулись на образующуюся в глубине зала толпу.
- Это обычный обморок, - донесся до Формана чуть взволнованный голос Чейза.
Эрик двинулся в ту сторону, Джеймс последовал было за ним, но Форман остановил его, все так же глядя в сторону источника неразберихи.
- Тебе лучше остаться здесь. Я бы не хотел, чтобы нас видели вместе.
Джеймс нахмурился, и готов был уже возразить, как Форман вдруг резко обернулся и толкнул копа в ближайшую толпу людей, подальше от места происшествия.
- Эй, ты что? - воспротивился Джеймс бесцеремонному обращению.
Взгляд Формана был предупреждающий и немного испуганный.
- Там этот агент ФБР! - выдохнул он.
- Малдер? - уточнил, мгновенно насторожившись, Джеймс.
- Нет! Нет, это его напарница. Тебе лучше как можно скорее уйти!
Джеймс напряженно кивнул и бросил последний взгляд в сторону источника суматохи.
Из столпившихся людей в белых халатах, глаза случайно выхватили стройную фигуру и длинные волнистые светлые волосы. Джеймс на мгновение замер, пытаясь разглядеть девушку. Она стояла спиной, сосредоточенно раздавая указания персоналу. Джеймс не мог в полной мере расслышать ее голос в этом шуме, но спокойные ледяные интонации заставили сердце тревожно забиться. Проталкиваясь к выходу, Джеймс все время оборачивался, пытаясь вновь увидеть блондинку.
Когда он уже выходил из кафетерия, девушка чуть повернула голову, словно услышав его мысленный зов. Джеймс успел заметить мягкую линию щеки и плавный изгиб белоснежной шеи.
Выйдя за дверь и остановившись возле входа, Джеймс попытался стряхнуть наваждение.
Да мало ли симпатичных блондинок вокруг?
- Простите, - раздался рядом властный женский голос.
Джеймс едва успел отшатнуться в сторону, как мимо стремительно пронеслась эффектная темноволосая женщина. Невольно проследив за ней взглядом, Джеймс с иронией заметил, как перед этой торпедой волны белых халатов расступаются, словно море перед Моисеем.
Усмехнувшись, Джеймс направился в сторону лифта.
Кажется отделение травматологии на третьем этаже?..

***

Кадди материализовалась на пороге кабинета в тот самый момент, когда Хаус, отдав распоряжения, уже намеревался его покинуть.
- Не так быстро, Хаус! - остановила его начальница, уперевшись ладонью ему в грудь, ибо диагност, как танк, собирался идти напролом через любое препятствие, оказавшееся у него на пути.
- Мне некогда, пощупаешь меня позже.
- Куда это ты так торопишься? - нотка подозрения в голосе Лизы зазвучала явственней, когда за спиной Хауса нервно и стыдливо переглянулась его команда.
- У тебя одна попытка, если не угадаешь - я свободен.
- Хаус! Что ты задумал?!
- Ответ неверный! Пока! - лёгким ударом трости по обтянутой узкой юбкой попке Кадди, Хаус отодвинул её в сторону со своего пути и целеустремлённо направился к лифту.
Команда, подобно тараканам, быстро прошмыгнула мимо главврача и разбежалась в разные стороны.
- Хаус, стой! - не крик, но властный приказ непокорному диагносту, который уже ждал лифт с крайне невинным выражением лица.
Догнать его было нетрудно, и Лиза вошла в лифт следом за подчинённым, который, как ни старался, не успел нажать кнопку и оставить начальницу кипятиться за его закрытыми дверями.
- Хватит бегать, Хаус. Я хочу знать, что ты намерен делать со своим пациентом.
Хаус изобразил было картинную задумчивость, но Кадди сверлила его взглядом так пристально, что он не выдержал:
- Сносить ему голову я пока не намерен, но поковыряться в ней определённо стоит.
- Ты поставил ему диагноз? - с некоторой угрозой в голосе поинтересовалась Лиза.
- Ему поставили его ещё задолго до меня, - взмах папкой прямо перед её лицом, - Энцефалит. Вернее, что-то, очень похожее на него.
- Я не понимаю... - Кадди листала бумаги и её брови сдвигались всё больше, пока она, наконец, не посмотрела на Грега.
- Ты просто не слышала его историю, - задумчиво протянул Хаус, и Лиза так и не поняла, шутит он или говорит всерьёз.
Вопреки своему по обыкновению вызывающему поведению, он выглядел очень сосредоточенным и даже обеспокоенным, и Кадди почувствовала нарастающее в душе искренне удивление, из-за которого даже почувствовала укол совести.
Работая столько времени с Хаусом, наблюдая за его методами и отзывами о пациентах и сотрудниках, она всё чаще думала о том, что цинизм поглотил его окончательно, засорив душу своими острыми осколками и не позволяя ей лишних движений. Результат был для него главным, и достигать его Грег стремился любыми средствами. Это с каждым днём убивало в Лизе надежду однажды увидеть и понять другую сторону этого человека - душу романтика, которой было опасно жить в своём истинном обличье, и которую до сих пор никто и не смог бы оценить.
Лиза и сама не знала, способна ли она была принять его другим, не защищаться, а защищать, но что-то ей подсказывало, что тогда бы достучаться до него стало бы значительно проще.
И вот теперь, в обычный рабочий день, с очередной профессиональной задачкой, он вдруг кажется ей другим. Не саркастичным и ершистым, а задумчивым и серьёзным, обеспокоенным не болью в ноге, а болью пациента. Может ли быть...
- Тебя это беспокоит? - она произнесла это мягче, чем рассчитывала, но интонация дала ему понять, что свою роль начальницы она отпустила погулять.
Хаус повернулся к ней, сохраняя задумчивое выражение лица, в котором, как показалось Лизе, на мгновение промелькнуло что-то устало-доброе, и соответствующим тоном произнёс:
- Ты знаешь... Эта доктор Бьерк действительно не даёт мне покоя, - и вышел в открывшиеся двери лифта.

***

Она задумчиво водила пальцем по теплому от солнечного света стеклу. Там за окном бурлила жизнь, из здания входили и выходили люди. Кто в белых халатах, кто в повседневной яркой одежде. Ей наскучило ждать, она хотела туда, на свободу. Она никогда не могла долго находится в одном месте, привычка жить в бегах прочно засела в голове. И эта неделя в больнице далась ей нелегко.
- Доброе утро, мисс Сойер, - донеслось из-за спины.
Кейт резко развернулась, готовая бежать в любой момент.
Настороженность в ее взгляде не исчезла, даже когда она увидела Джеймса Форда вольготно расположившегося на стуле для посетителей.
- Как ты вошел? Я тебя не слышала.
Джеймс усмехнулся и кивнул, будто принимая комплимент.
- Ты знаешь, что за тобой гонится ФБР? - сменил он тему.
Кейт не шелохнулась, все так же пристально вглядываясь в него, будто ее это не очень удивило.
- Мне нужно уходить отсюда. Я больше не могу здесь оставаться.
- И долго еще ты будешь бегать от полицейских? Тебе нужно сдаться, Кейт. И все им рассказать.
Она раздраженно передернула плечами.
- Ты хочешь меня сдать? Так и скажи, нечего строить из себя заботливого папашу. Я одного такого застрелила, помнишь?
Джеймс зло заметил, кивнув в ее сторону:
- И где бы ты сейчас была, крошка, без этого дурацкого прикида?
Кейт поморщилась, невольно дотронувшись до бинтов, сковавших ее лицо.
- Я не просила о помощи, - уже менее заносчиво пробормотала она.
Джеймс хмыкнул, глядя на ее склоненную голову. Девчонка была хороша, он это точно помнил. Яркие зеленые глаза, роскошная копна блестящих вьющихся волос. Он недоумевал, неужели только смазливая мордашка толкнула его на преступление? Нет, было что-то еще, то чего он не мог понять. Глупое желание защитить ее, уберечь от опасности любой ценой. Непонятно сильное, взявшееся из ниоткуда.
Форд нахмурился, злясь на себя за это ребячество.
- Но ты права.
Кейт вскинула голову и напряженно уставилась на него.
Джеймс встал и уже мягче продолжил:
- Тебе нужно уходить. Я помогу тебе выбраться из города, но дальше... Я не хочу, чтобы мы больше когда-либо встречались.
Кейт почувствовала, как сердце болезненно сжалось от этих слов. Это удивило ее. Она не понимала, почему он помогает ей. Но даже больше этого, она не понимала, почему выложила ему все как на духу тем вечером. Рядом с ним, вопреки благоразумию, она чувствовала себя в безопасности, и это было основной причиной того, почему она до сих пор здесь. Почему до сих пор сидит и как завороженная смотрит в его серо-голубые насмешливые глаза...
- Мне надо идти, - Джеймс натянуто улыбнулся ей, - я дам тебе знать, когда все будет готово к побегу.
- Да, спасибо, Джеймс, - мягко, словно извиняясь, поблагодарила она.
Джеймс кивнул и направился к выходу.
Она, не отрываясь, глядела ему в спину и почему-то в какой-то момент подумала, если он сейчас обернется, то все будет хорошо.
Обернись... Мысленно шептала она. Пожалуйста, обернись...
- Да, Кейт, - возле двери Джеймс оглянулся, встретив ее слабую улыбку, - постарайся сидеть тихо. Те, кто на тебя охотятся, находятся в том же здании.
Он развернулся и быстро вышел.
Кейт еще долго оцепенело смотрела на закрытую дверь.

Добавлено (01.09.2010, 09:06)
---------------------------------------------
***

Утро лениво перетекало в жаркий день, не спеша и не заботясь об изнывающих в беспощадном пекле людях. Словно кому-то в удовольствие было наблюдать за теми, кто, будучи заключён в бетонный капкан города, не находил себе места от захватившего власть солнца.
Малдер тяжело приоткрыл веки и с трудом перекатил голову на подушке, отводя взгляд в окно. Он не чувствовал этой первой по-настоящему летней жары, так похожей на первый секс: такая же жадная, ненасытная, желающая отдать и взять взамен всё, что возможно. Последующие тёплые дни будут приятно-ожидаемыми, распланированными по минутам, с ними не захочется расставаться. Сейчас он представлял, как люди, скидывая с себя пиджаки, опустошая автоматы с холодной минералкой, заказывая в кафе холодный чай и мороженое, вопреки вялым упрёкам в адрес неожиданной жары, страстно впитывали в себя каждый крохотный лучик, каждый повышенный градус и откровенно радовались лету. Этому пику, которого долго ждали, и которому не суждено просуществовать слишком долго.
Ему до стона хотелось только ощутить мягкую прохладу и одновременно тепло её руки на своём лице, почувствовать, как она усмиряет боль и страх, понять, что он больше не один.
Но её всё ещё не было рядом. Словно она была сладким, восхитительным сном ночью перед этим бесконечным мучительным днём, словно на самом деле её никогда не было и не будет. На секунду Малдеру стало жутко, липкий, холодный, молниеносно пробежал по жилам страх. Нет, это неправда. Тот человек, Хаус, вспомнил её. Значит, она здесь. Значит, она есть.
Но пока единственным его посетителем, помимо Хауса, был невысокий носатый врач, представившийся доктором Таубом и поставивший ему капельницу. Что за чертовщина в ней была, Малдер не запомнил. Кажется, какие-то витамины и что-то ещё... Тогда почему его бодрое и на вид здоровое состояние быстро упорхнуло, подобно бабочке в окно?
Где Скалли?..
- Я здесь.
Тихий шёпот и спасительная нежность кожи на коже, ласковые пальцы, трепетно стирающие бусинки пота с его лба, её запах, её волосы, её глаза... Господи...
- Мне плохо... - еле совладав в налитым свинцом языком.
- Что с тобой?!
- Меня... тошнит...
Тут же её надежные, опытные руки, помогающие сесть и через несколько секунд протягивающие стакан воды и держащие на подстраховке маленький тазик.
- Только капельница?
Маленький кивок и тут же разжавшаяся ладонь, звон разбитого стекла, закатившиеся глаза и судороги, сотрясавшие и её всё то, время, что она крепко держала его, зовя сестру и не замечая, как по щекам, не собираясь более откладываться на потом, бегут горячие слёзы...

***

Он замешкался перед входом в палату. То, что охватывало его рядом с этими людьми, он не мог понять, но чувствовал, что до добра это не доведёт. Беспристрастность и циничную холодность приходилось утрировать, чтобы не позволить себе опуститься до уровня Кэмерон и начать видеть в пациентах ещё кого-то кроме пациентов, нездорового материала, который следовало восстановить. Людей.
Небрежно распахнул дверь, прохромал внутрь, стараясь не смотреть на них. На его почти неподвижное лицо с полуприкрытыми глазами и вымученной улыбкой для неё. И на неё, с гремучей смесью чувств в бездонных глазах и уверенной жёсткостью в голосе. Словно она не знала, что, будь он способен видеть только её зрачки и окружающую их синеву, он бы задохнулся от того горя, которое бушевало в них, подобно океанскому шторму.
- Я могу услышать его диагноз? - прохладным, но предупреждающим тоном.
Хаус, поджав губы, постучал тростью по полу и посмотрел на Малдера. Его глаза ожили, и Грег, мысленно осыпая себя и его проклятиями, осознал, что без слов понимает каждую мысль пациента, пылающую сейчас в его воистину воспалённом мозгу.
Боже, благослови Кадди!!! Она заглянула в палату, улыбнулась "здравствуйте-я-здесь-главная-добро-пожаловать-выметайтесь-скорее-но-заходите-ещё" улыбкой, процедила сквозь зубы: "Хаус, на пару слов!" и скрылась. В другой раз он бы проигнорировал её, но не сейчас, когда стоял меж двух огней. Последнее, о чём мечтал Грег - это ещё и решать их личные проблемы. Хватит с него и этого инопланетного диагноза!
Состряпав многозначительную рожу и с благоговением произнеся: "Начальство...", Хаус бодро выполз из палаты и практически уткнулся в вырез Кадди.
- Ух, ты!!! Мне сегодня везёт! - вздёрнул он брови в полупритворном восторге.
- Что ты сегодня с ним учудил?! - громкий шёпот Лизы ясно давал понять, что сейчас на шутки она настроена меньше всего.
- Всего лишь начал его лечить. - невинно пожал плечами диагност.
- Долечил до того, что у него проявились симптомы, которых раньше не было!!!
- С чего ты взяла? - всерьёз нахмурился Хаус.
- Говорила с его напарницей!
Грег закатил глаза и, ухватив Кадди за локоть, оттащил её подальше от двери.
- Вы обе не всё знаете, но понятия не имею - кто меньше! - шёпотом рявкнул он, но тон перестал быть шутливым.
- О чём ты? - Лиза сбавила обороты и с тревогой смотрела на него, от неожиданности забыв освободиться от крепкого захвата.
Хаус посмотрел по сторонам, скорее подбирая слова, чем опасаясь, что их подслушивают.
- У этого парня слишком долгая история... И он не хотел, чтобы его рыжая малышка узнала о ней прежде, чем его не станет.
- Хватит морочить мне голову, Хаус! - уже привычным тоном, демонстрирующим её усталость от его бесконечных сюрпризов.
- Я серьёзно, - он посмотрел ей в глаза спокойно и серьёзно. - Сейчас я должен быть там и говорить, что, согласно заключениям врачей, которых он посещал втайне от неё полгода, счёт пошёл на недели.

***

Кадди весь день удрученно наблюдала за бесплодными попытками Хауса и его команды спасти пациента. Ей было больно видеть отчаянье этих людей. Видеть, как эта сильная молодая женщина мучается от беспомощности. Как, замерев, неподвижно сидит возле кровати напарника, крепко сжав его большую ладонь двумя руками. Кадди пару раз замечала Тринадцать, которая подходила к рыжеволосой женщине, предлагая ей кофе или сэндвич. Но та лишь качала головой, слабо улыбаясь девушке. Она совершенно забыла и о себе и о маленькой жизни внутри, о которой должна была заботиться.
Эти двое интересовали Кадди не только потому, что были представителями Федерального Бюро Расследований, и ей уже звонила их местная шишка, некий мистер Скиннер, с просьбой сделать все возможное для его подчиненного. Нет, Кадди они зацепили сами по себе, своей внутренней болью друг за друга, которая не прорывалась внешне, но плескалась, затопляя все вокруг, в их сухих глазах. Ее зацепило то, как Хаус реагировал на них, как менялся, будто присутствие в одной комнате с их отчаянием, подрывает его цинизм и равнодушие.
Кадди расстроено потерла лоб. В последнее время работа занимала слишком много места в ее жизни и в ее мыслях...
Она вдруг почувствовала неодолимое желание попасть домой и обнять свою маленькую девочку. Зарыться носом в ее мягкие волосы, хотя бы на время, забывая обо всех проблемах.

Почему-то на мгновение в памяти всплыло огорченное и потерянное лицо молодой женщины, узнавшей сегодня от доктора Бьерк, что ее ребенок не сможет жить без аппаратов жизнеобеспечения.
Кадди каждый раз удивлялась выдержке нового врача. Ее силе духа и сдержанной доброжелательности.
Кадди вспомнила, что сама с трудом сдержала слезы, увидев, как женщина беспомощно опустилась на пол под тяжестью свалившегося горя. Это была ее третья и последняя попытка стать матерью.

Кадди прикрыла полные слез глаза. Как же хорошо она понимала отчаяние несчастной матери.

Тогда она стояла, оцепенев, не в силах даже пошевелиться. Джульет же спокойно обняла молодую женщину за плечи и помогла ей подняться, попутно что-то успокаивающе шепча на ухо. Кадди встретила взгляд Джульет и поразилась ее спокойной уверенности.
Нет, привычного холода она не увидела. Лишь принятие и тихое сочувствие.
Молодая мать ухватилась за врача, как за спасительную соломинку и с отчаянной надеждой вслушивалась в каждое ее ласковое слово.
Джульет кивнула Кадди, показывая, что они продолжат обсуждение позже и увела убитую горем женщину в палату.

- Ты собираешься здесь ночевать?
Кадди открыла глаза и встретила заботливый теплый взгляд Лукаса.
Она устало улыбнулась ему и, поставив подбородок на сложенные руки, пробормотала:
- Забери меня домой.

***

Чейз видел, что в ее кабинете горит свет, значит, она еще не ушла.
Он усиленно искал причину, чтобы зайти к ней, но в голову ничего путного не приходило. Он стоял возле ее двери потерянный и смущенный собственной нерешительностью. Его растерянность объяснялось тем, что он уже давно не испытывал этого приятного чувства увлеченности красивой женщиной. Точнее это впервые после Кэмерон. Он наслаждался давно забытыми ощущениями волнения и предвкушения.
Ему нравилось в ней все. Нравилось говорить с ней, нравились ее бесконечно длинные светлые волосы, ее глубокий ровный голос, спокойный безмятежный взгляд ярко голубых глаз. Ему нравилась чувственность ее движений, хотя он знал наверняка, что она не прилагает ни малейших усилий для привлечения мужского внимания. Его восхищала та непринужденность, с которой она обращалась со всеми, и какое-то внутреннее спокойствие сквозившее буквально во всех ее действиях. Нравился ее уверенный прямой взгляд, и даже холодная отстраненная улыбка...
Он вынырнул из собственных размышлений, услышав звук раскрывающихся дверей лифта. Развернувшись, Роберт встретил удивленный взгляд Реми.
- Кого-то ждешь? - равнодушно поинтересовалась она.
Чейз кивнул в сторону двери в кабинет доктора Бьерк.
- Как раз собирался зайти.
Тринадцать поджала губы и понимающе качнула головой.
- Собираешься с духом? - чуть насмешливо предположила она.
Роберт, против ее ожидания, обезоруживающе улыбнулся в ответ.
- Угадала.
Тринадцать пожала плечами и заметила:
- Женщины любят инициативу. Просто зайди и предложи проводить ее до дома.
Чейз благодарно взглянул на нее и, помедлив, произнес:
- Так и поступлю, спасибо. Доброй ночи, Реми.
- До завтра, - шепнула она уже его спине, исчезающей за дверью кабинета доктора Бьерк.

Она подняла голову от бумаг, когда он вошел.
- Сегодня ночуешь здесь? - поинтересовался он.
Джульет откинулась на спинку кресла и расслабленно улыбнулась. Она была рада его видеть.
- Вот подумываю, есть ли поблизости удобный холодильник.
Чейз нервно рассмеялся.
- Может, ты все же позволишь мне побыть твоим спасителем?
Джульет вопросительно выгнула бровь.
- Доставлю тебя до твоей более комфортной кровати...
Почувствовав двусмысленность фразы, Чейз поспешно умолк.
Джульет, улыбаясь бирюзовыми глазами, разглядывала его.
Молодой, умный, привлекательный и успешный врач. Почему же она не может в полной мере увлечься им? Джульет знала, что сейчас одним словом может повернуть их отношения в любую, нужную ей, сторону. Только никак не могла определиться, чего же именно она хочет.
Выйдя из-за стола, Джульет направилась к, замершему у входа, Роберту. Она подошла совсем близко, и он, словно зачарованный, заскользил взглядом по ее лицу, остановившись на полных губах. Джульет протянула ладонь, слегка коснувшись локтя его покоившейся в кармане брюк руки. Он проследил за ее движением. Тонкие пальцы схватили мягкую ткань черной сумки. Роберт чувствовал, как бешено колотится сердце, сбивая спокойный ритм дыхания. Он снова перевел взгляд на ее лицо. Ее веки были слегка опущены, рука притянула сумку ближе к бедру. Джульет медленно подняла на него синие глаза. Чейз едва сдерживал желание зарыться рукой в ее густые светлые волосы и, притянув улыбающиеся губы к себе, наконец, почувствовать какова она на вкус.
- Подвезешь меня до дома? – тихо спросила Джульет.
- Да... Да, конечно, - хрипло ответил он, пожирая ее взглядом.
Пройдя мимо него, она открыла дверь и погасила свет. Обернувшись к застывшему Чейзу, Джульет выжидающе слегка склонила голову на бок.
Очнувшись, Чейз стремительно вышел из кабинета, попутно еще раз, полной грудью вдохнув холодный запах ее духов.
Да, продолжение вечера обещало быть очень захватывающим...

***

...даже более захватывающим, чем мог ожидать Чейз...
Он усмехнулся про себя, отпивая из бокала белое вино. Действительно, вряд ли он мог предположить, что закончит этот вечер не у себя в кресле перед телевизором, не на диване в комнате отдыха в больнице и не в постели доктора Бьерк.
Низкий женский смех прервал его размышления, и Чейз с приятным удивлением взглянул на сидящую напротив Лизу Кадди, которая негромко смеялась какой-то шутке, которую он пропустил из-за одолевших его мыслей. С мягкой улыбкой он оглядел своих соседей по столику в ресторане. Рядом с ним сидела Джульет, её взгляд был значительно теплее по сравнению с тем, что она дарила своим коллегам в течение рабочего дня, щёки чуть порозовели от тепла и разогревшего кровь алкоголя. А напротив, светясь тихим счастьем и уютом, сидели Лиза и Лукас. Его пальцы перебирали ее волосы, а улыбка в ответ на какую-то рассказываемую ею историю была естественной и нежной.
У Чейза потеплело на душе, и он тоже невольно улыбнулся. Ему не доводилось видеть начальницу в неформальной обстановке, а уж Лукас, поданный в лучшем соусе от Хауса, выглядел до сегодняшнего вечера последней мерзостью в этой жизни.
Теперь же с этим можно было поспорить. Лиза, последние дни ходившая слишком серьёзная даже для самой себя, рядом с ним отдыхала, а он согревал её душу чем-то настолько простым и понятным, чего так не хватало Роберту.
Он украдкой перевёл взгляд на Джульет. Она казалась мягче, но глаза всё так же были похожи только на чуть подтаявший лёд, а в изгибе губ скрывалась какая-то неизгладимая горечь, которая, казалось, намертво срослась с ними.
Она была хороша. Внутренне и внешне. Интересна и загадочна, красива и непонятна, холодна, но с каким-то таинственным тёплым светом, исходившим из-под аристократично-бледной кожи. Она была похожа на него, на первый взгляд, самоуверенного и несколько нарциссического, но до режущей боли уязвимого внутри.
- Что с тобой? - тихо спросила она, повернувшись к нему, пока Лукас мягко прижался губами к виску Лизы в до дрожи нежном поцелуе.
- Я скучаю... - в тон ей ответил Чейз, смотря на целующуюся пару и в то же время, словно сквозь них.
- По ней? - спросила Джульет, и он в ту же секунду понял, что она знает его историю.
- По тому, что у нас было. По семье, - мягко поправил он ее.
Джульет задержала на нём свой спокойный взгляд, едва заметно покачала головой, словно говоря "Я так и думала", и отвернулась к говорящей что-то Кадди.
- Мне пора, - произнесла она, обращаясь к паре напротив, и улыбнулась, - Было приятно провести с вами вечер.
Чейз поднялся и, попрощавшись, направился к выходу вместе с Джульет.
- Знаешь, провожать меня совсем не обязательно, - повернулась она к нему уже около двери, - Посади меня в такси, а дальше я справлюсь сама.
В её интонации скрывалась маленькая шутка, и Роберт, почувствовав её, с лёгкой улыбкой ответил:
- Я ведь дал обещание.
Молодая женщина не возражала, и они вышли на улицу, слегка дрожа от ночной прохлады, сгущающейся подобно тьме. Чейз вытянул руку, привлекая внимание водителей такси, как вдруг в кармане его куртки запищал пейджер, заставив обоих невольно вздрогнуть.
- Это Хаус, - прокомментировал сообщение Роберт, чувствуя, как подтвердившееся дурное предчувствие быстро разливается по телу неприятной горячей волной, - Срочно вызывает в больницу.
- Я поеду с тобой, - сказала Джульет, и тон её голоса отчётливо заявил, что спорить с ней не стоит.

P.S. Лично для мне, Ваш литературный язык, поддался нелегко, но у Вас определенно есть.

Спасибо, она обязательно будет. К сожалению мне не часто удается вырваться к компьютеру

Оочень приятно такое слышать

Это Вам спасибо, что читаете и комментируете
Хауса и Кадди я тоже очень люблю. Такая динамичная и интеллектуальная пара всегда привлекает внимание. А за Малдера и Скалли спасибо моему соавтору, хотя признаюсь, я Малдера недолюбливаю

И Вам спасибо

Правда? Мне казалось я ничего не усложняла А почему нелегко? Обороты речи сложные?

Ну почему же???? Есть фанфы и покруче

ПРОДОЛЖЕНИЕ
Спасибо всем за ожидание

***

В три часа ночи в Принстон-Плейнсборо было ничуть не спокойней, чем в три часа дня. Бегающие медсёстры, отдающие быстрые жёсткие приказы врачи, и больные, главные на этом "празднике жизни", периодически теряющие сознание, задыхающиеся, впадающие в кому и преподносящие прочие сюрпризы взмыленному медперсоналу.
Но за дверью с надписью "Грегори Хаус" было тихо. Только свет уличного фонаря робко пытался разогнать тьму, по соседству не шушукалась команда, и лишь за столом, опустив взлохмаченную голову на руки, сидел человек. Можно было подумать, что он спит, однако после звука шагов, тихого стука, звука открывшейся и закрывшейся двери и осторожного: "Как ты?..", он, не подняв головы, отозвался усталым, но совсем не сонным голосом:
- Если ты не держишь в руке стакан с кофе, тебе лучше убраться отсюда.
Через мгновение что-то опустилось на его стол, и запах кофе из кофейного аппарата достиг его носа.
Он приподнялся, дотянулся до стакана, отхлебнул глоток, поставил обратно и снова опустил голову на руки.
- Всё плохо?
Хаус издал непонятный звук. Полувсхлип, полусмешок.
- Теперь, когда есть кофе, плохо, но не всё.
- Хаус... - скорее вздох, чем слово.
- Он знает, чем он болен, но не говорит ей. Она не знает, чем он болен, и спрашивает меня. Я знаю, чем он болен, но не знаю, как это лечить и как сказать об этом ей. Мне кажется, нам всем нужен психотерапевт или сценарист "Санта-Барбары", чтобы как-то распутать весь этот бред.
Тихий шорох её юбки - она присела на край его стола, надеясь, что ночь скроет её неподобающий для начальницы поступок.
- Ты должен им помочь... Ты можешь, Хаус.
- Зачем ты приехала? - суровое бурчание, а затем снова глоток кофе.
- Ты поставил на уши всю больницу.
Он не услышал в её голосе ни укора, ни раздражения. Только мягкую усталую обречённость, как признание, что твой ребёнок - непоседа и грязнуля.
- Тебе нечем заняться дома?! - его голос повысился, Грег прятался в свою раковину.
- Мне страшно, - помолчав, призналась Лиза.
Хаус поднял голову, и она увидела блеск его усталых глаз в скудном свете фонаря. Он не произнёс ни слова, но словно предупреждал: молчи, не трогай это. Но больше не в её силах было мысленно купаться в этом страхе, нужно было произнести это вслух, разделить, пусть даже с тем, кто не желал этого ни на секунду.
- Она ждёт ребёнка.
Он выдохнул, словно кто-то выпустил из него, как из воздушного шарика, последний воздух.
- Не они первые, не они последние. Хватит ставить себя на её место!
Он резко поднялся, чтобы их лица оказались на одном уровне и повторил:
- Хватит!
Словно приказывал ей больше не говорить и не думать о трагедии, тихо разворачивающейся на их глазах. Забыть и жить дальше.
- Давай не уподобляться Кэмерон, - бросил он с жёстким сарказмом, всё ещё не двигаясь с места, чтобы ощутить медленное смешивание их дыханий.
- У тебя ведь не получается, Хаус, - с горечью и вызовом усмехнулась она, - Ты сам погряз в этом по уши.
Замолчать её заставил только его жёсткий жадный поцелуй.

***

С наступлением ночи ему стало хуже. Скалли отчаянно сжимала его руку и звала по имени, а по её лицу, захватив власть, текли слёзы. Но Малдер не отвечал.
После очередной порции лекарств он начал галлюцинировать, периодически сотрясаемый очередным припадком, и уже несколько часов подряд не приходил в себя. Хаус молчал, гонял команду по любым возможным диагнозам и способам облегчения состояния больного. Как и Скалли, он осунулся, но не позволял себе спать.
- Вы должны покинуть палату, - прозвучало у неё над ухом, и Дана подняла голову, впервые за эти часы кошмара, отведя взгляд от напарника.
- Я никуда не уйду, - поставила она перед фактом Хауса, за спиной которого уже собрался его бравый отряд.
- Я не спрашиваю, - гавкнул Хаус, отталкивая её и проходя к изголовью кровати, - Выйдете вон.
Словно было мало горя, затопившего, подобно воде в уходящем на дно судне, её и без того искалеченную душу. Вспыхнув, она поднялась и схватила Грега за отвороты мятого пиджака.
- Я останусь здесь, с ним! - гневно крикнула она. - И пристрелю тебя, чёрт возьми, если ты не прекратишь вливать в него эти лекарства!!!
На мгновение Хаус замер, на его лице появилось замешательство, и никто из команды не осмелился сделать попытку остановить женщину, чьи глаза горели бешеным огнём смешанных чувств. В эти долгие секунды уже никто не сомневался, что не уйдёт живым, если не сделает всё возможное, чтобы спасти этого человека, который, сотрясаясь в судорогах, не мог произнести её имя, застывшее на его пересохших губах.
- А потом и себя, - негромко и жёстко произнёс Хаус, наклонившись к ней и выдерживая её взгляд. - Когда не сможете уберечь ребёнка.
Глаза Скалли потемнели, а пальцы, держащие края его пиджака, ослабли. Словно пытаясь взглядом прожечь дыру в черепе Грега, она опустила руки; они бессильно упали вдоль тела, губы дрогнули, но она не позволила слабости взять верх над ней прямо сейчас. Она в последний раз нежно провела ладонью по влажному от пота лбу Малдера и скрылась за дверью, больше похожая на тень.

***

За годы работы Уилсон привык к тому, что ночи в больнице были ничуть не легче дней, а зачастую даже тяжелее. Многих больных одолевал страх перед тьмой, тишиной и вынужденным одиночеством, они начинали волноваться, вследствие чего состояние их ухудшалось, а у врачей отменялся сон не то, что дома, в тёплой постели, но и на узком диванчике в комнате отдыха.
Миссис Эйслер была слишком нервной женщиной, поэтому ночь для неё и её лечащего врача, которым и оказался Джеймс Уилсон собственной персоной, была часом пик. Немало времени ушло на то, чтобы успокоить её (частично - с помощью лекарств), и теперь Уилсон не мог решить, имеет ли смысл уже ехать домой. Встретившаяся ему в коридоре Кадди пояснила, что на ушах этой ночью стоит вся больница, поэтому и Хаус тоже оказался в их команде полуночников.
Уилсон задумчиво потёр лоб, поворачивая в нужный коридор. Последние дни Хаус был не похож сам на себя. Не появлялся на порогу его кабинета в самый неподходящий момент, не отвлекал от больных, не появлялся из-за угла с подколами и дурацкими комментариями... Единственный раз, когда они виделись после знакомства с доктором Бьерк, была встреча у стола помощника Кадди, где Хаус забирал какие-то документы. Тогда они проговорили несколько минут, и Грег был непривычно серьёзен. Диагноз его нового пациента был, вроде бы, очевиден, но лечение не давало толку, и это угнетало его.
Он приблизился к нужной палате, в которой, по словам Кадди, сейчас и находился диагност, и замер в некоторой нерешительности. За закрытой дверью раздавались голоса, а перед палатой сидела на стуле женщина, чьи тёмно-рыжие волосы падали на опущенное на ладони лицо.
- Простите, доктор Хаус сейчас здесь? - обратился Джеймс к женщине.
Та подняла голову, невольно демонстрируя покрасневшие от усталости и слёз глаза, и Уилсону стало неловко.
- Да, он там и он занят, - несколько ревностно предупредила она.
Уилсон кивнул головой:
- Я не буду его беспокоить, - и присел рядом, - Там ваш друг?
- Да.
- Это может прозвучать несколько жестоко, но ему очень повезло, что он оказался в руках доктора Хауса. Что бы о нём не говорили и как бы он себя не вёл, он не опустит руки, пока не найдёт выход. Другие не нашли, но он найдёт.
Женщина повернулась к нему:
- Другие?
- Он упоминал, что другие врачи не могли помочь вашему другу.
- Другие врачи?! - вновь переспросила его она, и тут Уилсон с опозданием понял, что сболтнул лишнее. Но откуда ему было знать?..
- Что вы знаете?! - требовательным тоном поинтересовалась женщина, но в лице её, сквозь напускную жёсткость проступали уязвимость и боль, которую она, подобно человеку, находящемуся сейчас под присмотром Хауса, испытывала ежеминутно с момента прибытия в Принстон-Плейнсборо.
В этот момент, на его счастье, дверь палаты открылась, и Хаус с ввалившимися от усталости глазами появился в коридоре. Женщина рывком поднялась со стула и, не произнеся ни слова, быстрым шагом вошла в палату, едва не сбив с ног выходившую следом за Хаусом Тринадцать.
- Как всё прошло?
Грег поднял на него мрачный взгляд.
- Жив. И, если повезёт, будет чувствовать себя нормально. Пока не сыграет в ящик через месяц-полтора.
- Ты скажешь об этом ей? - кивнул Джеймс в сторону двери, за которой исчезла женщина.
- Чтобы она выпотрошила меня, как цыплёнка?!
- Хаус, она имеет право знать. Ты не должен скрывать правду. Пусть даже и такую.
- Этот парень решил всё за меня, - огрызнулся Хаус, - Он лечится уже полгода, но ей не говорил ни слова, думая, что щадит её чувства.
Оба врача умолкли.
- Пойду посплю, - наконец буркнул Хаус, и медленно удалился, мерно и глухо постукивая тростью.

***

Кэмерон медленно потягивала горячий пресный кофе из местного автомата. Она устало оглядывала пустой в этот ранний час кафетерий. Возле входа показался заметно измотанный Чейз.
Он увидел ее и, преодолев небольшое расстояние, присел рядом. Вместо приветствия он лишь молча кивнул головой.
- Ночное дежурство было у меня, а измученным почему-то выглядишь ты, - чуть иронично заметила Элиссон.
Роберт слабо улыбнулся в ответ.
- Да вчера Хаус срочно вызвал всех сюда. У нас пациенту совсем плохо стало. Всю ночь провозились. Еле вытащили с того света.
Кэм сочувственно кивнула, вспоминая как сама когда-то, сломя голову, мчалась в больницу по одному писку надоевшего до чертиков пейджера.
- Ты тоже неважно выглядишь. Тяжелое было дежурство? - в свою очередь поинтересовался Роберт.
Кэм пожала плечами.
- Как всегда.
Потом, помедлив, все же продолжила:
- Было кое-что, правда...
Чейз заинтригованный напряженным тоном девушки заглянул в ее задумчивое лицо.
- Я таки столкнулась с этой Ледяной Королевой, - закончила она.
Чейз недовольно поморщился, но все же спросил:
- Что случилось?
Кэм, нахмурившись, дернула подбородком.
- Теперь я понимаю, почему ее так называют. И она полностью оправдывает это прозвище, - чуть заносчиво заметила Элиссон.
Чейз все так же вопросительно смотрел на нее, не имея сил вступать в спор, но и не подтверждая ее слова.
- Я вызвала ее вчера. Ее пациенту, четырехмесячному мальчику, стало плохо. Нужно было срочно реанимировать. Мать все рыдала, просила позвать доктора Бьерк и никого не хотела слушать, - Кэм перевела дух, упершись застывшим взглядом в окно, за которым все ярче разгорался новый день.
- Она больше не сможет иметь детей...
Кэм почувствовала теплую ладонь, накрывшую ее ледяную руку. Она сморгнула слезы и, благодарно улыбнувшись за поддержку, продолжила:
- Доктор Бьерк приехала довольно быстро. Но... Но она не стала возвращать ребенку жизнь, - Кэм возмущенно сжала кулаки.
- Она говорила, что-то этой несчастной женщине. Та, рыдая, соглашалась на все! Господи, Роберт! Так нельзя! Ей было плохо, она была в отчаянии! Доктор Бьерк должна была спасти малыша! Это был ее врачебный долг! - у Кэм от сострадания перехватило дыхание.
- А она... Она подошла к аппаратам и просто все отключила... Один за другим, будто отнимала не жизнь малыша и надежду у матери, а от скуки переключала каналы телевизора...
Роберт снова успокаивающе сжал теплой рукой ее напряженный кулак.
- Я не могу забыть, как спокойно и даже равнодушно она смотрела, когда малыш боролся за жизнь. Пытаясь недоразвитыми легкими вдохнуть еще хотя бы глоток воздуха... - голос сорвался.
Кэм судорожно перевела дыхание и зло оттерла непрошенную слезу.
- Элиссон, - мягко позвал Роберт, - ты принимаешь все слишком близко к сердцу. Доктор Бьерк очень хороший врач. Один из лучших в своем деле. Она поступила так, как считала единственно верным.
Кэм вскинула голову и, вырвав руку из его крепкой ладони, возмущенно посмотрела ему в глаза.
- Ты ее защищаешь? Роберт, она могла спасти ребенка! Могла! Но не сделала этого! Ее не тронули даже слезы этой бедной женщины! Твоя доктор Бьерк просто манипулировала ею! Несчастная ведь никого кроме нее и слушать не желала!
Чейз покачал головой.
- Значит, так было нужно. Значит ребенок, все равно не смог бы жить. Зачем мучить и его и мать? Зачем продлевать их агонию?
Кэм тяжело дыша, медленно встала из-за стола.
- Я знала, что для тебя человеческая жизнь мало что значит. Ты уже не в первый раз это доказываешь.
Во взгляде Чейза мелькнула боль, Кэм знала, что это был не честный прием. Знала, что очень задела его своей несдержанностью. Может она раскается позже, но сейчас...
Перед глазами стоял крошечный младенец, которому отказали в праве на жизнь. И ей была невыносима сама мысль о том, что она могла спасти его вопреки всему, но не сделала этого.
Роберт встал вслед за Кэм и, молча развернувшись, направился к выходу.
Кэм почувствовала горечь во рту.
Отвратительный все-таки был кофе.

***

Скалли еще плотнее сжала побелевшие пальцы. Ожидание было мучительно болезненным. Она хотела как можно скорее вернуться в палату к Малдеру.
Малдер...
Она крепко зажмурила глаза, не давая предательской влаге скатиться со щеки. Эта ночь чуть не лишила ее напарника, друга, любимого... И едва не отобрала вместе с ним частичку новой жизни, о которой она безрассудно забыла, стоило Малдеру оказаться в опасности. Чувство вины в который раз словно тисками сжало измученное сердце. Вспомнить о ребенке заставила только кровь и повторный обморок в женском туалете.
Как она могла быть такой безответственной! Ведь она так мечтала об этом ребенке. ИХ с Малдером ребенке!
Она ждала доктора Бьерк уже час, и каждый раз порывалась рвануть назад, в палату к смертельно бледному напарнику, который, даже забывшись в тяжелом сне, бессознательно искал ее руку.
Наконец, Скалли увидела ее. Доктор Бьерк быстро шла по коридору в направлении Скалли, она была бледнее обычного. Утомленное выражение лица делало ее саму похожей больше на пациента нежели на врача. Скалли поднялась ей на встречу, но доктор Бьерк будто не видела ее. Она, словно в забытьи, вдруг остановилась, медленно облокотилась на стену, так и не дойдя до своей двери, и устало откинула голову назад.
Скалли смущенно снова отступила в тень. Она понимала, что доктор Бьерк врядли хотела бы, чтобы здесь оказались свидетели ее минутной слабости.
Постояв неподвижно пару мгновений, молодая женщина выпрямилась и, нетерпеливо стерев, беспрерывно катившиеся по бледным щекам слезы, шагнула к кабинету и быстро вошла внутрь, тихо захлопнув за собой дверь.
Скалли растерянно остановилась возле закрытой двери. Она не знала, что так расстроило бесстрастного доктора Бьерк, но видимо это было нечто действительно серьезное. Будь Скалли сейчас немного в другой ситуации, она обязательно позволила бы врачу побыть одной. Но страх за ребенка и за Малдера перечеркнул ее обычное сострадание и такт.
Немного помедлив, Скалли негромко постучала в дверь, и открыла ее только тогда, когда услышала приглушенное разрешение войти.
Доктор Бьерк выглядела сдержанной и собранной как обычно, что заставило Скалли почувствовать невольное уважение к такой выдержке. Лишь чуть заметные тени усталости залегли под светлыми глазами, делая их еще больше и выразительнее.
- Здравствуйте, доктор Бьерк, - мягко поздоровалась Скалли.
Джульет приветливо улыбнулась в ответ.
- Присаживайтесь. Вас что-то беспокоит, мисс Скалли?
Слишком много всего, горько усмехнулась про себя Дана. Она неторопливо села напротив врача и сложила тонкие руки на коленях.
- Сегодня был еще один обморок, - едва слышно произнесла она.
В ответ молчание.
- Я слышала, вашему другу этой ночью стало хуже, - словно не расслышав ее, сказала Джульет.
Скалли подняла на врача полные боли и раскаяния глаза. Джульет вздохнула.
- Если вы позволите, мы проведем полный осмотр.
Скалли на мгновение задумалась. Может ли она рассказать врачу то, что в действительности означает ее беременность? Можно ли довериться этой светловолосой женщине с задумчивым взглядом льдисто-голубых глаз?
Она вспомнила о Малдере, о его недоверии ко всем, а к врачам, в частности, и невольно улыбнулась. Ей так не хватало его. Не хватало его силы духа, его способности не сдаваться ни при каких обстоятельствах, и даже его неугомонной привычки подвергать риску и ее и себя, если это действительно необходимо.
Скалли снова взглянула на доктора Бьерк, та спокойно ждала, пока Скалли даст ответ.
Именно воспоминание о небольшой слабости врача, увиденной ею недавно, придало Скалли решимости.
Может она поймет? Может она сможет помочь?
- Хорошо. Я согласна, только, - Дана помолчала, - только не все так просто...

***

Джеймс, насвистывая мелодию одной известной песенки, вошел в уже знакомые двери Принстон-Плейнсборо. Походя глянув в сторону ресепшена, он с небольшой долей разочарования не встретил уже знакомой ему девушки с темными веселыми глазами. Вместо нее, непрестанно отвечая на звонки, стояла высокая блондинка с перекинутой через плечо длинной светлой косой. Видимо почувствовав на себе пристальный взгляд, девушка вскинула голову и вопросительно посмотрела на Джеймса.
- Вам что-нибудь нужно, сэр?
Джеймс привычно обнажил белые зубы в приятной улыбке.
- Меня зовут Джеймс Форд, я из полиции Лос-Анжелеса.
Вытянув из внутреннего кармана удостоверение, он протянул его блондинке. Та, не меняя выражение лица, молча ждала продолжения.
- Мне нужно знать, в какой палате лежит Фокс Малдер, он из ФБР.
- Минуточку.
Девушка быстро пролистала журнал и, найдя то, что нужно, продиктовала ему отделение и номер палаты.
Джеймс неторопливо шел по длинным оживленным коридорам больницы. Вчерашний день выдался суматошным, он появился в местном отделении полиции, нашел, где остановились агенты, и подстраховался, выспрашивая у местного персонала, что случилось с их постояльцами, и куда увезли Малдера. Дела с побегом Кейт он почти завершил. Договорился с нужными людьми, о том, что ее вывезут в Латинскую Америку. Поддельные паспорта были уже готовы, все же профессия обязывала иметь знакомых во всех сферах человеческой деятельности.
Уже подходя к палате Малдера, Джеймс услышал громкие голоса. Из палаты, хромая, вышел взлохмаченный небрежно одетый мужчина. Джеймс удивился, что бродяг пускают в такое респектабельное место. Пожав про себя плечами, он, тихонько постучавшись, вошел внутрь.
При его появление легкий шепот разговора стих. Рядом с кроватью, на которой лежал немного бледный Малдер, сидела хрупкого вида молодая рыжеволосая женщина.
- Добрый день, - поприветствовал обоих Джеймс, - зашел тебя проведать, старина.
Джеймс улыбнулся агентам.
- Здравствуй, Форд, - Малдер приветливо кивнул в ответ, а затем обернулся к женщине, - Скалли, познакомься, это Джеймс Форд, офицер полиции ЛА. Он руководит делом Кейт Остин. А это моя напарница, Дана Скалли.
Когда с официальной частью было покончено, Джеймс поинтересовался:
- Что произошло? Надолго ты здесь?
Малдер пожал плечами, за него ответила агент Скалли.
- Скорее всего, в ближайшее время агент Малдер не сможет продолжить расследование.
При этом выводе Малдер недовольно поморщился, но промолчал.
- Думаю, из-за случившегося, дело уже передали другим агентам? - полуутвердительно полувопросительно произнесла Скалли.
Джеймс мотнул головой.
- Насколько мне известно, нет. Пока еще дело остается за вами.
Малдер удовлетворенно кивнул, и хотел было, что-то сказать, как их прервали Тринадцать и Тауб. Они зашли в палату вместе и попросили посетителей выйти. Скалли спросила:
- Что вы собираетесь делать?
Реми замешкалась, но потом, решив, что женщина все равно мало разбирается в медицине, ответила:
- Необходимо вколоть реланиум. А позже...
- Вы что, - прервала, возмутившись, Скалли, - собираетесь ставить на нем эксперименты? Вы даже точно не определили диагноз! Ему от ваших лекарств все хуже и хуже.
Тринадцать не успела вымолвить ни слова, как Скалли резким голосом поинтересовалась:
- Это решение доктора Хауса?
Реми кивнула. Тауб остался стоять возле двери, что-то ему подсказывало, с этой рыжей штучкой справится будет нелегко.
- Где он?
Тринадцать нехотя ответила, осуждающе глянув, на едва сдерживающего улыбку, Тауба:
- Он шел в кабинет главного врача.
- Ничего не трогайте. Я сейчас вернусь, - Скалли быстро развернулась и направилась к выходу.
Джеймс пошел вслед за ней, пояснив, заметив ее удивленный взгляд:
- Я поддержу вас, в случае чего. К тому же мне бы самому хотелось знать, что с агентом Малдером.
Скалли лишь молча продолжила поиски кабинета главврача, быстро выкинув из головы любопытного копа.

***

Джульет, улыбаясь, отпила глоток горячего экспрессо. Не того пойла, которым травит всех сотрудников Принстон-Плейнсборо местный кофейный автомат, а настоящего с глубоким горьким ароматом кофейных зерен. Все-таки в том чтобы быть главным врачом есть свои маленькие прелести.
Джульет с интересом слушала Лизу Кадди. Она с энтузиазмом рассказывала о новом оборудовании, которое скоро доставят в отделение Джульет. Между двумя женщинами чувствовалась взаимная симпатия и уважение. Джульет нравилась Кадди, ее живой ум и стремительность, с которой та справлялась со всеми проблемами больницы, а их было не мало. В Кадди было то, чего не было в самой Джульет, какая-то внутренняя веселость, жизнерадостность. Кипящая энергия била в ней через край. И именно непохожесть двух женщин, странным образом сближала их.
Резкий звук распахнутой двери, прервал их разговор.
- Девочки, может посплетничаете в свободное от работы время? - громко, с напускным возмущением выдал, зашедший в кабинет, Хаус, - Мы тут вообще-то жизни спасаем!
Кадди закатила глаза, а Джульет, чуть иронично улыбнувшись, поднялась с кресла.
- Добрый день, доктор Хаус, - поприветствовала она диагноста и, кивнув Кадди, хотела было выйти, оставив парочку спорить хоть до посинения.
Но Кадди поднялась и жестом остановила ее.
- Что тебе нужно, Хаус? Ты не видишь, я занята!
- Ага, вижу, чем ты тут занята, - протянул Хаус, кивая на стакан с кофе и удобнее усаживаясь на освободившееся кресло.
Джульет с развлечением наблюдала за их перепалкой, гадая, как и многие до нее, спят ли эти двое вместе?..
Спустя пару минут, дверь в кабинет Лизы Кадди опять с грохотом распахнулась.
- Это уже становится плохой традицией, - вздохнула Кадди, и натянуто улыбнулась вошедшим.

Джульет узнала его сразу. Как только он шагнул в помещение. Ей показалось, что мир перевернулся, сердце ухнуло куда-то вниз, а дыхание перехватило до боли. Она не могла оторвать от него глаз, забыв как дышать, забыв, как она жила до него...
Было что-то нереальное в том, чтобы видеть его вот так, вживую. Видеть его серые глаза, не затуманенные дымкой сна. Словно в замедленной съемке, она смотрела, как он скучающе оглядывает комнату и натыкается на ее ошарашенный взгляд. В серых, до жгучей боли знакомых глазах вспыхнуло удивление.
«Это он... Это он... Это он», - шептало обезумевшее сознание.

«...Не отпускай! Только не отпускай!..»

Ее закрутил водоворот эмоций, она чувствовала тошноту, подкатившую к горлу.

«…Кто тогда прикроет мне спину?…»

Ее разрывало неясное чувство отчаяния. Она не могла спокойно видеть это холодное любопытство, исходившее от него ледяными волнами безразличия.

«…Куда собралась, блондинка?…»

«Это ведь я! Как ты мог не узнать?» - билась в мозгу сумасшедшая мысль, и она чувствовала, что эта безысходность может поглотить ее выдержку без остатка.
Но он мог. Он мог смотреть иначе, она помнила это.

«…Главное, что ты жива. Я вытащу тебя, и мы вернемся домой…»

Ей нужен был воздух, немного воздуха...

«…Пожалуйста, не оставляй меня, Джульет!…»

- Доктор Бьерк, с вами все в порядке?..
Она едва поняла, что это именно к ней обеспокоено обращается Лиза Кадди. Слегка кивнув головой, она ответила:
- Все... Все нормально. Мне нужно идти, - она едва узнала свой искаженный мукой голос.
Джульет и не замечала, что стала объектом пристального внимания всех присутствующих в кабинете.
С огромной тяжестью она оторвала от него тоскующий взгляд. Всеми силами, стараясь не смотреть на него, она словно во сне направилась к выходу, попутно уговаривая охваченное горем сердце, дать ей хоть малейшую передышку. Хоть еще совсем немного привычного самообладания.

Только бы дойти до безопасного места, только бы добраться до кабинета…

«…Нужно будет как-нибудь встретиться, выпить по чашке кофе... Заплатили бы поровну…»

Не замечая ничего вокруг, она мчалась к своему кабинету, словно это было единственное место во Вселенной, способное дать приют ее расстроенному сознанию.
Ей просто необходимо было взять себя в руки.

***

- Кто-нибудь может объяснить мне, что здесь происходит? - проводив взглядом, стремительно покинувшую кабинет доктора Бьерк, жёстко поинтересовалась Кадди, и, обведя взглядом присутствующих, остановилась на Хаусе, - Хаус?!
- Почему опять я?! - возмутился диагност, - Или тебе просто фамилия моя больше других нравится?
- Я должна знать, как и чем вы лечите агента Малдера, - вступила Скалли и, вопреки своему усталому и огорчённому виду, голос её не уступал по суровости голосу Кадди.
- За последние часы назначенное вами лечение, доктор Хаус, привело только к ухудшению его состояния, а вы и ваши подчинённые только продолжаете его усугублять дозами непонятных лекарств! Если вы и сейчас не потрудитесь рассказать, в чём дело, я, клянусь, что к вечеру в вашей больнице федеральных служащих будет больше, чем врачей!
- Агент Скалли, - попыталась разрядить обстановку Кадди, - доктор Хаус - опытный врач, он знает, что делает, - при этих словах она вновь метнула в Хауса злобный взгляд, обещающий ему дежурство в клинике на месяц, затем продолжила.
- Вряд ли вам что-то скажут названия тех лекарств и процедур, что он и его команда применяют для лечения агента Малдера.
- Я - медик, - холодно прервала её Скалли, - и хочу знать, чем и в каких количествах вы пичкаете моего напарника.
Лиза замолчала и вновь перевела на Грега красноречивый взгляд. Хаус нехотя поднялся и проговорил:
- Рингер-Локк, реланиум... Всё, что обычно вводят при энцефалите.
- А вы уверены в этом диагнозе? - произнесла с сомнением Дана, приподняв бровь.
- Абсолютно! - рявкнул, не выдержав, Хаус, и, опасаясь, что ещё немного и он сболтнёт лишнее, вышел из кабинета, не забыв громко хлопнуть дверью.
Женщины переглянулись, отведя взгляды от двери, но негромкое насмешливо-ненавязчивое покашливание напомнило о том, что они были не одни.
- Так что, агент Скалли, как скоро они поставят на ноги нашего бравого генерала? - иронично поинтересовался Джеймс, уже пристроившийся в кресле, с которого минуту назад поднялся Хаус.
- А вы, простите, кто? - нахмурившись, встряла в разговор Лиза.
- Форд. Джеймс Форд, - с обворожительно-наглой улыбкой блондин приподнялся с кресла в небольшом старомодном поклоне и тут же плюхнулся обратно, - Друг агента Малдера.
- Полагаю, друзьям агента Малдера стоит находиться рядом с ним, - намекнула Кадди и, не обращая больше внимания на непрошеных гостей, вернулась за свой стол, где её ждали документы и остывающий кофе.

***

Стоя за дверью палаты, Дана слушала, как Хаус грубо выставляет за дверь подчинённых, попутно отчитывая их за попытку выполнения его просьбы. Те возмущались, спорили, но в итоге плюнули и вышли, косо посмотрев на Скалли и вполголоса обсуждая между собой методы Хауса. Возможно, ей стоило хоть немного им посочувствовать, но прямо сейчас она, обессилено прислонившись к стене, вынуждена была думать о накопившейся усталости и невыносимой тяжести на душе, которая росла по мере того, как изо дня в день ситуация оставалась неизменной.
Тихий разговор, долетевший до неё из-за двери, резко оборвал её тяжело текущие мысли. Почти не дыша, Скалли осторожно заглянула внутрь сквозь не большую щель между стеной и дверью и замерла, прислушиваясь и чувствуя, как всё внутри неё замирает от дурного предчувствия.
- ...было бы проще, если бы вы всё рассказали ей, - негромко проскрипел Хаус, сидя на её месте рядом с кроватью и в задумчивости вращая в руках трость.
- Не могу, - голос Малдера был слаб, однако его необъяснимая внутренняя сила по-прежнему звучала в его интонации, и у Даны непроизвольно сжалось горло, предвещая покалывание и влагу в глазах.
- Кого ты сейчас жалеешь, её или себя?
Тишина на некоторое время повисла между собеседниками, легко прерываясь только попискиванием приборов и чьим-то глубоким вздохом.
- Сколько? - наконец спросил Малдер будничным тоном, словно узнавал цену фотографии со снежным человеком.
- Месяц. Полтора.
Этого было достаточно, чтобы инстинкт сохранения напарника, так сильно развившийся в Скалли за годы работы в "секретных материалах", буквально втолкнул её в палату.
- Скалли?! - Малдер приподнялся, его лицо было невозмутимо, но женщина успела заметить огоньки паники, зажёгшиеся в его глазах.
- Месяц-полтора - что?! - без предисловий спросила она спокойно и требовательно, давая понять, что устала от бесконечных виляний и недоговорок.
- Лечение, - обречённо вздохнул Хаус, поднимаясь и направляясь к двери, - Полноценное лечение займёт месяц-полтора. Но уже в ближайшие часы ему станет легче, мы уменьшим дозы лекарств.
Он бросил напоследок взгляд на Малдера, который действительно уже казался более бодрым, и вышел, бесцеремонно потеснив Скалли.
- Как себя чувствуешь? - осторожно спросила она, медленно приблизившись и взяв его ладонь в свою.
- Значительно лучше, - он ободряюще улыбнулся ей.
- Малдер... - начала она, и он всё поняв, только по её тону и выражению лица, предупреждающе сжал её тонкие пальчики.
- Всё в порядке, Скалли. - перебил он её классической фразой, - Всё хорошо, - его голос был негромким, мягким, любящим, - Как погода?
Она неопределённо повела плечами, и все слова застряли у него в горле. Она всё время была рядом.
- Там лето, Скалли, - улыбнулся он, сдерживая не вовремя навернувшиеся на глаза слёзы от мысли о неизбежном расставании, - Давай погуляем.

- Греешь уши? - голос Кадди заставил Хауса, прильнувшего к двери, вздрогнуть и обернуться.
- Хочешь, чтобы я и тебе что-нибудь согрел? - окинул её красноречивым взглядом Хаус, но Лиза по привычке проигнорировала его выпад в её сторону.
- Лечение окончено? - полуутвердительно произнесла она, лёгким кивком указывая на дверь.
Хаус промолчал и отвёл взгляд. Кадди узнавала это мрачное молчание. Этот угрюмый, нелюдимый человек не привык сдаваться ни перед болезнями, ни даже перед смертью, и сейчас признать, что лечение зашло в тупик, было выше его сил.
- Хаус... - начала было она, но он, уловив в её голосе мягкие нотки и, словно испугавшись возможного сочувствия, отвернулся и захромал в сторону своего кабинета.

***

Мимо пролетали здания, плескающиеся в мягком свете вечернего солнца. Джеймс сквозь туманную дымку беспокойных мыслей невидящим взором уткнулся в бегущую асфальтовую дорогу, вскользь замечая мчавшиеся на встречу машины и крепко сжимая напряженными пальцами руль.
Он сделал все, что задумал на сегодня. Последние приготовления к побегу завершены. Кейт предупреждена, что завтра днем она должна незаметно покинуть Принстон-Плейнсборо, машина будет ждать ее на окраине города со всеми необходимыми документами. Его немного смутила печаль в ее зеленых глазах при их немногословном прощании. Но сейчас все его мысли занимали совершенно другие глаза.

…голубые, словно ломкий лед на реке, невероятно большие с застывшей в них отчаянной надеждой…

В какой то момент он даже подумал, что знает ее.

Знает эту гордую посадку головы, это стройное тело, прикрытое легким белым халатом. Он знал ее губы, чувствовал неодолимое желание прикоснуться к этой белоснежной будто светящейся коже.

Стряхнув наваждение, Джеймс постарался здраво взглянуть на ситуацию. Красивая блондинка, не больше. Не должно быть больше...
Воспоминание о том, как она смотрела на него, распахнув огромные светлые глаза, словно встретилась с призраком из ночных кошмаров, и о том каким глубоким чуть хриплым от волнения был ее теплый голос, заставляли его раз за разом возвращаться к таинственному доктору Бьерк.
Мысли о ней не давали ему покоя весь день, сжигая благоразумие и свойственное ему насмешливое безразличие.

...ее волнистые светлые волосы мягко ложились на плечи, стекая золотыми ручейками по полной груди. Упрямый подбородок чуть вздернут, даже когда она с едва сдерживаемой болью пыталась не смотреть на него. Влажные чувственные губы чуть приоткрыты, словно сознательно превращая его самообладание в горячую мешанину неконтролируемых эмоций...

Джеймс со злостью дернул головой. Что за напасть? Почему он не может о ней забыть? Это глупо, они даже не знакомы!
Тогда почему его сердце тревожно сжимается каждый раз, когда он думает о том, как выбросить ее из головы?
- Она знает меня, - вслух произнес он, будто оправдываясь перед собой.
- И я должен понять откуда.

С облегчением найдя разумное объяснение своему сумасшествию, Джеймс, словно ожив, резко нажал на тормоза и повернул машину назад в сторон

Спасибо за отзыв К сожалению, скорость выкладывание рассказа не всегда зависит от меня

И Вам спасибо! Очень приятно такое слышать

Продолжение

С облегчением найдя разумное объяснение своему сумасшествию, Джеймс, словно ожив, резко нажал на тормоза и повернул машину назад в сторону больницы Принстон-Плейнсборо.

***

Кадди не могла уйти, не увидев его, не узнав, как он воспринял свое поражение.
Пролистав историю болезни агента Малдера, она подтвердила свои худшие опасения. Хаус сдался. Он не знает, что делать с этим таинственным недугом. Как с ним бороться. Бессилие всегда делало его уязвимым и чудовищно ранимым. Кадди как никто знала об этом. Поэтому она просто не могла оставить Хауса одного в борьбе против собственных комплексов и страхов.
Кадди опять вернулась мыслями к недавнему поцелую, в сотый раз за сегодняшний день. Он все еще горел на ее губах. Она до сих пор не смогла отогнать воспоминания о ярком всепоглощающем желании, мгновенно охватившем ее податливое тело. Она прикрыла глаза, со смущением вспомнив, что не сама прервала затянувшийся поцелуй.

…Кадди была полностью поглощена чувственными эмоциями, которые рождали в ней его руки и губы. Он целовал ее жадно и требовательно, словно наказывал за что-то. Кади не могла, не хотела сопротивляться ему… Слегка отстранившись, Хаус разглядывал ее лицо. Руки в собственническом жесте прижимали к себе податливое тело. Пальцы в волосах выводили магические иероглифы на чувствительной коже. Вбирая в себя воздух, которого ей не хватало во время поцелуя, она пыталась разглядеть выражение его лица. Но оно оставалось отстраненным и непроницаемым. Хаус снова медленно наклонился к ней, второй поцелуй был нежным, похожим на извинение за предыдущую схватку.
Она еще долго сидела в его кресле, после того как он ушел…

Света в его кабинете не было. Сама не зная почему, Кадди бездумно направилась в сторону палаты агента Малдера.
Хаус сидел там, на полу в коридоре, облокотившись спиной о стену. Трость сиротливо лежала неподалеку, а нервные пальцы непрестанно вертели красный знакомый мяч.
Обзор в палате агента частично прикрывали светлые жалюзи, но если приглядеться, можно было заметить, полусидя лежащего на кровати мужчину и серую тень рядом с ним.
- Почему ты здесь? – шепотом спросила Кадди.
Он не ответил, все так же молча продолжая сверлить напряженным взглядом стеклянную стену палаты.
Кадди не знала, что говорить ему. Как говорить.
Она повернула голову, надеясь найти то, что так привлекло внимание Хауса.
Привыкнув к полумраку, глаза выхватили неясный образ женщины, слегка склонившейся к мужчине. Их руки переплелись, глаза не выпускали друг друга из виду. Кадди снова перевела взгляд на Хауса. Было странно видеть его таким увлеченным жизнью других людей. Она не сдержалась…
Рука невольно пробежалась по его взъерошенным волосам, задержалась на виске. Пульс его крови сладкой дрожью забился в чувствительных кончиках пальцев. Она сжала руку в кулачек, бессознательным жестом притянув ее к груди.
Взгляд вновь устремился в сторону двоих, запертых в стеклянной клетке больничной палаты.
Их поза немного изменилась. Руки все также крепко сжаты, лбы соприкасаются. Вот мужчина осторожно высвободил ладонь и мучительно нежным жестом заправил прядь рыжих волос за ушко подруги.
Это движение было настолько интимным, настолько личным, что Кадди смущенно отвернулась, наткнувшись на пристальный взгляд синих проницательных глаз.

***

Роберт не видел Джульет весь день. После неприятного разговора с Кэм, настроение было испорчено. Теплый вечер в компании Джульет и семейства Кадди, казалось, остался за тысячи световых лет от этой минуты. Чейз понимал, что Кэм безвозвратно потеряна, и уже, казалось, окончательно смирился с этим, подписав бумаги о разводе. Но память часто подкидывала картины прошлой, семейной жизни. Он скучал именно по душевному родству с близким человеком. По теплу совместных вечеров…
То, что он испытывал к Джульет, было трудно классифицировать, его просто бессознательно тянуло к ней.
На стук никто не ответил. Чейз дернул ручку, и дверь тихо открылась. Роберт осторожно окинул взглядом погруженный в полумрак кабинет.
Ее фигура темным силуэтом застыла возле окна. Он даже немного растерялся, от этой неподвижности, не зная, что предпринять.
- Джульет, - позвал он негромко.
Она не шелохнулась. Роберт, плотно затворив дверь, подошел ближе. Он легко дотронулся до ее плеча, и поразился тому, насколько она вся была напряжена. Будто натянутая тетива лука.
- Что-то случилось?
Она медленно повернула к нему голову. В свете уличных фонарей, Джульет выглядела бледной и смертельно уставшей.
- Ты здесь уже вторые сутки. Тебе нужно отдохнуть, - его обеспокоенный голос проник в ее затуманенное сознание.
Она слегка кивнула. Он, не встретив сопротивления, обнял ее окаменевшие плечи.
- Как давно ты уже здесь стоишь?
- Недолго.
Он внимательнее заглянул в ее глаза, голос показался ему севшим и непривычно охрипшим, будто она долго плакала. Но через мгновение он с облегчением понял, что ее глаза сухи, только слегка воспалены от недостатка сна. Роберт и сам выглядел не лучше.
Он подвез ее до дома. Войти Джульет не предложила, все время, находясь в каком-то оцепенелом состоянии, не впопад отвечая на его редкие вопросы. Он все списывал на усталость. Чейз сам мечтал скорее добраться до своей квартиры. Простившись с Джульет, он вдруг с удовольствием вспомнил о широкой пустой кровати, которая преданно ждала его возвращения домой.

Джеймс чертыхнулся, увидев, что она выходит из здания не одна. Он уже было решил плюнуть и вернуться в отель, но назойливое чувство утраты не позволило ему сдаться. Он с каким-то внутренним удовлетворением увидел, как девушка вышла из машины одна.
Она уже дотронулась до ручки двери, когда он позвал:
- Доктор Бьерк?
Девушка замерла. Джеймсу даже показалось, что она не расслышала его. Так долго она стояла, не шелохнувшись.
- Добрый вечер. Мы виделись с вами сегодня днем.
Блондинка медленно, будто с неохотой, повернулась. Лицо ее было бледным, глаза превратились в две голубые льдинки. Джеймс даже растерялся от такой метаморфозы.
- Добрый вечер, - буднично прозвучал ее глухой голос, - я могу вам чем-то помочь?
Джеймс подошел ближе. Они стояли друг напротив друга на лестничной площадке, освещенные ярким неоновым светом. Он всматривался в ее лицо, чувствуя все большую тревогу и нетерпение. Девушка отвела взгляд.
- Мы знакомы? - сказал он первое, что пришло в голову.
- С чего вы это взяли?
Он даже поежился от холода прозвучавшего в ее голосе.
- Я видел ваш взгляд там, в кабинете главврача. Будто вы знаете меня. Но я не помню, чтобы мы когда-либо раньше встречались.
Он хотел сказать что-то в своем привычном духе, типа «таких красоток не забывают», или еще нечто подобное из той же пошловато-действенной ерунды. Но не смог. С ней не смог.
Она гордо вскинула подбородок.
- Я не понимаю о чем вы. Дайте мне пройти.
Он и не думал отступать.
- Только после того, как узнаю правду. А вы сейчас мне нагло лжете.
Девушка раздраженно нахмурилась.
- Вы не имеете никакого права обвинять меня во лжи.
Ее глаза яростно сверкнули, но он нутром чуял, что не из-за его слов, а из-за чего-то более глубокого. Того чего он еще не понимал.
Но он докопается до истины, чего бы это ему не стоило.
Она чуть отодвинулась от него и, повернув в замке ключ, открыла дверь. Он изумленный быстротой ее реакции, в бессознательном желании удержать, схватил хрупкое запястье.
Руку будто обожгло, девушка отчаянно попыталась выдернуть руку, в глазах застыла боль и обида. В замешательстве он притянул отбивавшуюся блондинку ближе к себе. От ее запаха кружилась голова, от прикосновения к ее прохладной коже перед глазами вспыхивали и гасли звезды.
Их борьба продолжалась в каком-то ирреальном молчании. Она всеми силами уперлась руками ему в грудь, пытаясь вырваться. А он словно в забытьи тянул ее все ближе. Желание вспыхнуло, сметая за собой все здравые мысли. Будто все это время тлело внутри него, и, наконец, вырвалось наружу с бешеным диким ревом.
Джеймс пытался упокоиться и одновременно не дать девушке сбежать от него.
- Погоди, - шептал он, задыхаясь от нестерпимого желания осыпать поцелуями ее напряженное сердитое лицо.
- Хватит!
Он заставил себя отпустить ее. Они стояли напротив друг друга, враждебно сверкая глазами и глотая ртом воздух.
- Какого черта ты делаешь? - прохрипел он, - Я просто хочу знать, что здесь происходит! Ты знаешь меня, и я хочу понять откуда?
Он осознавал, как глупо звучат его требования. Но ничего не мог с собой поделать, его неодолимо влекло к этой незнакомке. Сильно, властно, сметая все запреты разума. Она казалась одновременно безумно далекой и нестерпимо родной. Джеймса затопила лавина странных болезненных эмоций. В какое-то мгновение перед глазами мелькнуло то же лицо, запачканное мазутом, с ласковой улыбкой на губах, и с нежностью в голубых весенних глазах.
- Кто ты? - резче, чем хотел, потребовал он.
- Мне нечего тебе сказать, Джеймс, - оборвала она, снова повернувшись к двери.
Шокированный Джеймс опять задержал ее, схватив за плечи и развернув к себе. Внутри вскипело бешенство. Эта женщина могла всего лишь одним словом развеять все его сомнения в собственном благоразумии. Но она упрямо молчала.
- Откуда ты знаешь мое имя? - прошипел он, прижимая ее к двери.
- Пусти меня, - холод в ломком голосе дрогнул.
И Джеймс заметил, что она тоже тяжело дышит, прикрывая потемневшие синие глаза отяжелевшими веками.
Это стало последней каплей.
Ее губы были мягкими и податливыми. От неожиданности она удивленно выдохнула. И он жадно проглотил ее вздох, не давая возможности оттолкнуть себя. Она не могла сопротивляться ему, он понял это почти сразу, и почувствовал, что теряет над собой контроль.
- Кто ты? - хрипло шепнул он в ее ухо и, не сдержавшись, прикусил нежную мочку.
Она тихонько застонала, когда он стал неистово покрывать поцелуями ее шею, впечатывая обмякшее тело в дверь за спиной. Она не могла говорить, не могла думать, не могла дышать... Тело полностью капитулировало под его яростным напором.
Его горячая рука проникла под узкую юбку, ненавидя себя за слабость, она с горьким наслаждением чуть раздвинула ноги, давая полную свободу сильным уверенным пальцам.
Он уже и сам забыл, что именно хотел выведать у нее. Дикое влечение полностью парализовало его разум. Пальцы зарылись в атлас светлых волос, сжав кулак, он оттянул ее голову назад, вглядываясь в запрокинутое лицо.
- Расскажи мне... Сейчас, - жестко потребовал он.
Длинные ресницы дрогнули, отяжелевшие веки приподнялись, обнажая полное отражение его собственного безумия в темных зрачках. Она прикусила губу, чтобы не застонать, когда мужские пальцы с силой потерлись о чувствительное до боли место.
Он не смог сдержаться, глядя на ее искаженное желанием лицо, на опухшие от его поцелуев красные губы. Не отпуская ее волос, он с силой притянул ее лицо к себе, с еще большим остервенением впиваясь в приоткрытые влажные губы.
- Боже, Джульет!..
Они резко отскочили друг от друга. Едва понимая, что делает, Джульет втолкнула ошарашенную сестру внутрь дома, шагнула сама и, захлопнув за собой дверь, заперла ее на все замки.
Его грудь бешено вздымалась, пытаясь насытить легкие кислородом. Джеймс не понимая, что только что произошло, смотрел на захлопнувшуюся дверь.
Он от бессилия скрипнул зубами.
- Мы еще встретимся, Джульет. Обязательно, - хрипло пообещал он.
Имя болезненным уколом отдалось в колотящемся сердце.
Джеймс развернулся и быстрым шагом направился к своей машине.

***

В этом было что-то наивно-романтическое и, тем не менее, в их стиле, - держась за руки, гулять поздним вечером по скверу на территории больницы. Светящиеся окна Принстон-Плейнсборо напоминали штаб-квартиру ФБР после заката, и Малдер, сжимая ладошку Скалли в своей руке, не мог отделаться от мысли, что в жизни оказалось столько приятного в, казалось бы, простых вещах, а он успел так мало...
- Что может быть лучше тёплого летнего вечера? - негромко озвучила его мысли Скалли, и он почти не удивился той лёгкости, с которой она поняла его молчание. Только с ней тишина имела едва ли не большее значение, чем беседа.
- Сейчас бы ещё в кино, на последний ряд... - шутливо-мечтательным тоном протянул Малдер и тут же ощутил лёгкий толчок в плечо.
- Тратить такой вечер на просиживание в душном зале? Уволь, Малдер! - в её голосе слышалась непривычная открытость и улыбка, и он изо всех сил старался не думать, как будет звучать её голос после его смерти.
Некоторое время они молчали, меряя неторопливыми шагами дальнюю дорожку сквера, пока Фокс не повернулся к ней.
- Ты так и не рассказала, что сообщил тебе врач.
Негромко, осторожно прощупывая почву, ища в её лице признаки хорошей или плохой новости. Скалли замешкалась, это было видно невооружённым глазом, и, стараясь подобрать слова, на мгновение опустила взгляд.
- Я...думала поговорить об этом после того, как тебя выпишут...
- Я уже на ногах, - улыбнулся он ей и пару раз подпрыгнул на месте, подтверждая свои слова. Она легко усмехнулась в ответ, и сердце его оттаяло, почувствовав, что новости недурные. - Скалли...
Её имя, слетающее с его губ тихим выдохом, сладким поцелуем, тёплым южным ветром, творило с ней необъяснимые вещи. В такие мгновения она знала: забыты все дела, работа, заговоры, похищения, недописанные отчёты и всё остальное. Сейчас для него существует только она, и это казалось самой незыблемой вещью на земле.
Она замерла на месте, и он остановился рядом, с тревогой глядя на неё. Скалли в задумчивости и, вероятно, смущении, закусила губу и отвела взгляд, явно пытаясь подобрать слова, и Малдера это насторожило.
- Что бы это ни было, ты можешь сказать мне, - спокойно и серьёзно произнёс он, и она, наконец, подняла глаза. Это было так по-малдеровски: быть по-детски открытым и по-мужски надёжным в самые трудные для неё моменты. И он заслуживал эту правду в той же степени, что и она сама.
- Я знаю, - Дана на мгновение вновь опустила взгляд, устремив его на их сцепленные руки, потом огляделась по сторонам, словно не находя себе места, и снова подняла глаза на Малдера, который замер в ожидании, почти забыв, как дышать, - Малдер... - и на выдохе, словно готовясь нырнуть в ледяную воду, - Я беременна.

***

Сгустившийся над Принстоном вечер уже перетёк в тёплую ночь, а Лиза Кадди, так и не сумевшая покинуть своё рабочее место, всё перекладывала бумаги из стопки слева в стопку справа и обратно, поглядывала на часы, качала головой и продолжала своё бессмысленное занятие. Умом она понимала, что уже неприлично долго без видимой причины задержалась на работе, что дома её ждут ребёнок и любящий мужчина, но что-то, что неприятно отягощало её сердце, не позволяло встать и уйти. Уйти с мыслью, что другой мужчина, о котором она не могла перестать думать, просидит всю ночь без сна в своём кабинете наедине с пузырьком викодина и размышлениями, далёкими от радужных.
Она не решалась пойти к нему во второй раз, зная, что не примет её сочувствие и помощь, ведь она была последним человеком, от которого он бы хотел их получить. Ему нужны были её пинки, их споры они заряжали его злостью, давали силы для продолжения борьбы. Но жалость к нему он бы ей не простил.
Впрочем, она и не собиралась его жалеть. Лиза хотела предотвратить то, чего боялась едва ли не больше всего: того, что Хаус потеряет веру в себя. Казалось, что для такого человека это было последнее, что могло с ним случиться, однако Кадди за годы работы с Грегом полностью убедилась в обратном, и это всегда пугало её. Пока его упрямство, граничащее с наглостью, доводило её, в душе она была спокойна, потому что в этом и был весь Хаус - ненамеренный сдаваться перед лицом каких-то глупых болезней и в большинстве случаев получающий награду за то, что не опустил руки тогда, когда остальные, в том числе и она, готовы были это сделать.
В первый раз сегодня, столкнувшись с его напряженным взглядом, она сама не зная почему, испугалась и поспешила уйти, но сейчас она доведет дело до конца.
Наконец, она собралась с духом и поднялась из-за стола. Бояться Хауса было не в её правилах, поэтому сейчас она намеревалась пойти к нему и поговорить. Жёстко, уверенно, хотя её и саму больше, чем нужно, волновала эта трагическая история, ненавязчиво развернувшаяся на её глазах.
Взяв сумку, погасив свет, Лиза вышла из кабинета и, заперев дверь, отправилась к кабинету диагноста, измеряя стуком каблучков ночную тишину больничных коридоров. В этот поздний час больница функционировала не так активно, как днём, однако попадающиеся на пути врачи и прочий медперсонал с небольшим удивлением оглядывались на припозднившегося главврача.
Кабинет Хауса встретил её тихой темнотой и запертой дверью. Ничто не могло подсказать Кади, был ли он тут допоздна и ушёл за несколько минут до её появления, или же комната пустовала уже несколько часов, но её несколько удивило его отсутствие. Обычно Хаус имел особенность сидеть у себя до тех пор, пока ему не придёт какая-то идея, пусть даже в самом безнадёжном случае.
Зайдя в комнату отдыха, последнее место, где она рассчитывала найти его, и, увидев лишь дремлющего хирурга, Лиза в растерянности остановилась. Конечно, Хаус мог быть где угодно, даже в клинике, дежурство в которой он ненавидел, но куда его вполне занести минуты отчаяния. Но шестое чувство, с некоторых пор настроенное и на волну Хауса, подсказывало ей, что в больнице его уже нет.
- Что ты здесь делаешь? - удивлённо раздалось за её спиной, и Кадди обернулась.
Уилсон заглянул в комнату, словно ища кого-то, и явно не ожидал увидеть здесь именно её.
- Ищу Хауса. Ты не видел его?
- Нет, - оба вышли из комнаты и отправились дальше по коридору, - Я тоже ищу его. Он не отвечает на звонки.
Лиза остановилась.
- Не отвечает?
- И сотовый, и домашний молчат.
- Надо узнать, как давно он уехал, - Кадди стремительно зашагала вперёд, но трель мобильного заставила её немного притормозить.
- Да, - чуть раздражённо ответила она, и спустя пару секунд остановилась, - Как? Когда? Я сейчас буду, - и, отключив связь и повернувшись к Джеймсу, произнесла, - Он попал в аварию.

***

По обоюдному молчаливому согласию они вместе легли на узкую больничную койку, всё ещё боясь нарушить тишину. Она легла на бок и затаилась, пока он укрывал её тонким одеялом и пристраивался рядом. Его большая тёплая ладонь скользнула по её талии и остановилась на животе, словно надеясь почувствовать медленное развитие новой жизни внутри.
Дыхание Скалли замедлилось, словно она была напугана, и Малдер придвинулся ближе, нежно целуя её волосы, стараясь успокоить её.
- Всё хорошо? - наконец решился он нарушить тишину.
- Да, конечно, - негромко ответила она, но голос её был далеко не сонным.
Они вновь замолчали на несколько минут, в течение которых Малдер осторожно начал поглаживать её животик, то выводя на нём замысловатые узоры, то просто описывая по нему большие и маленькие круги. Дана чуть расслабилась, мысленно следуя за движениями его руки.
Он воспринял новость хорошо, хотя, похоже, был шокирован тем, что, несмотря ни на что, эта мечта, казавшаяся несбыточной, всё же исполнилась. И она не увидела в его глазах ни сожаления о случившемся, ни малейшего сомнения, что это именно он дал ей то, о чём она мечтала.
- Скалли... - шепнул он ей на ухо, и она чуть повернулась к нему, давая понять, что слушает его, - Знаешь, я счастлив...
"За нас" застряло у него в горле. Даже теперь, когда находиться вдвоём в постели было для них пусть и всё ещё немного непривычным, но таким естественным, как смотреть друг другу в глаза, словами высказать привязанность и дать имя их отношениям было ничуть не легче, чем раньше.
Маленькая улыбка тронула её губы, хотя Малдер чувствовал, что спокойней ей не стало. Она всё ещё лежала с открытыми глазами, замерев под движениями его пальцев.
Они были вместе и в то же время будто бы порознь, каждый со своими похожими страхами.
Те слова, что были им обоим необходимы, застыли на его губах. Он не мог обмануть её и пообещать всегда быть рядом. Признаться в любви и не суметь дожить до рождения их ребёнка.
Она накрыла ладонью его руку, и его движения стали их совместными. Она прикрывала и поддерживала его, он направлял её, и вдвоём они были сильнее. Так же, как было в жизни с тех пор, как она вошла в его кабинет.
Малдер не хотел даже думать о слезах, хотя они и подкрадывались осторожно к его глазам. Не сейчас. Не тогда, когда она лежит в его объятиях. Не тогда, когда под их ладонями их ребёнок стал старше на несколько минут.
- Я люблю тебя, - снова тихо прошептал он ей, легко задевая губами её ушко, - Я так люблю вас обоих.

***

Кадди ворвалась в отделение травматологии в тот момент, когда Хаус ворчал на Кэмерон, перевязывающую ему руку.
- Во что ты влип на сей раз?! – её рассерженный голос, тем не менее, звучал с облегчением, когда она поняла, что последствия аварии не такие страшные, какими вполне могли быть.
- Попал к ней в руки, – кивнул Грек в сторону Элиссон, которая, кинув на него хмурый взгляд, продолжала своё дело.
- А что к этому привело? – Лиза встала напротив Хауса, намереваясь вытрясти из него душу, если он попробует сопротивляться.
- На повороте не справился с управлением и влетел в автомобиль, – вместо него сообщила Кэмерон, – Хорошо, что скорость была небольшая.
- Ты даже сбавляешь скорость на поворотах? – изобразила удивление Кадди.
- Если ты не в курсе, то я тебе сообщу: ты сейчас только усугубляешь моё положение, – скривился Хаус.
Лиза вспыхнула, но благоразумно решила не начинать разборки при посторонних.
- Перелом? – повернулась она к Кэм, которая, наконец, выпрямилась и окинула взглядом Хауса и свою работу.
- Да. Я закончила. Теперь стоит депортировать его домой.
- Я займусь этим, - прервала её Лиза и жестом попросила несколько удивлённую девушку покинуть их, – Поднимайся, Хаус, я отвезу тебя.
Он смерил её подозрительным взглядом:
- А я имею право самостоятельно выбрать себе наказание?
- Нет, – отрезала Кадди, подталкивая его в здоровое плечо, – И лучше тебе идти самому.
Это оказалось непросто, с трудом опираясь на трость Грег, сдерживая гримасы боли, медленно ковылял к выходу, не торопясь, впрочем, жаловаться вслух. Лиза тоже не стремилась облегчить его страдания, её всё ещё трясло от злости и страха, что то, чего она давно опасалась, чуть было не произошло.
Демонстрируя полную самостоятельность, Хаус неловко открыл дверцу машины здоровой рукой, при этом полностью опираясь на больную ногу, и далеко не изящно упал на пассажирское сидение, умудрившись при этом сберечь сломанную руку и не доставить лишнего беспокойства ноге.
- Цел? – поинтересовалась Кадди, но когда Грег с предельно хмурым лицом захлопнул дверь, лишь покачала головой и завела машину.
Мрачное молчание продолжалось до его квартиры. Лиза демонстрировала пристальное внимание к ситуации на дороге, а после наблюдала, как Хаус, корячась, но даже не думая просить о помощи, извлекает здоровой правой рукой ключи из левого кармана брюк. Не выдержав этой пытки, она запустила руку в его карман и, ухватив ключи, на выходе была встречена его пальцами на своём запястье.
- Я в состоянии сделать это сам, – прорычал он, сжимая её тонкое бледное запястье, зная, что причиняет ей боль.
- Знаю, но я устала ждать, пока ты это сделаешь.
На какое-то сумасшедшее мгновение Хаусу показалось, что её глаза говорили: читай между строк! Но оно прошло, он отвернулся, выпустил её руку и позволил ей открыть дверь и впустить их в квартиру.
- Ты свободна, – буркнул Грег, приземляясь на диван. – Доставка прошла успешно. Можешь получиться свои чаевые и уходить. Думаю, тебя заждались.
- Ни черта подобного, Хаус, - в её голосе вновь медленно закипала злость, – Мы должны поговорить.
Он промолчал, делая вид, что игнорирует её.
- Сколько ещё будет таких случаев, когда ты не сможешь ничего сделать? Сколько раз ещё ты будешь влетать на мотоцикле в машины? Сколько раз ещё всё обойдётся?
Грег приоткрыл один глаз. Она стояла перед ним, злая и испуганная, глаза блестели то ли от переполняющих её эмоций, то ли от непролитых слёз.
- Что-то подсказывает мне, что это не твоё дело.
Она промолчала минуту, прежде чем произнесла более спокойно.
- Возможно ты прав, Хаус. Возможно. Но должен быть кто-то, кто позаботится о тебе…
Он замер, а она приблизилась к нему, несмело, словно преодолевая какой-то внутренний барьер. Её пальцы потянулись к пуговицам его рубашки. Может быть, она просто хотела помочь ему раздеться, а может - помочь решиться... Как бы то ни было, он вышел из ступора спустя несколько секунд, и здоровая рука крепко обвилась вокруг её талии, а голова запрокинулась, когда его губы искали её.
В считанные секунды скорость летящей на пол одежды достигла запредельной высоты. Оба боялись оглянуться, остановиться, испугаться. Лиза, зная, как мало нужно Хаусу, чтобы вновь спрятаться в свой панцирь, торопилась не оставить ему путей к отступлению, а он... Он запретил себе думать о том, что женщина, сидящая верхом на нём, несвободна. Ей и прежде было непросто с ним, до того времени, как в маленькой кроватке в её доме появилась прекрасная малышка, а в её постели - мужчина. Не он.
Теперь священным долгом Хауса было проверить, подошёл бы он на роль такого мужчины, был бы он для неё лучше того, что пока официально занимал эту роль. Совесть его не мучила, пока он пальцами левой руки неловко воевал с застёжкой её лифа, а затем, когда она вновь с удовольствием пришла ему на помощь, жадно провёл ладонью по бедру и прижал её ближе к себе.
К счастью, Кадди тоже не была настроена на анализ и самокопание. Было ли это хорошим признаком? О, да, определённо! Никаких слов, объяснений, извинений. Сначала - то, что потом можно было бы обсудить. А лучше - повторить. Повторять много раз. Каждую ночь. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год... Постоянно. Никогда не выпуская из рук, даже из одной руки эту пылкую женщину, которую переполнившие эмоции бросили, наконец, в его временно покалеченные объятия, помогли преодолеть этот трудный барьер, построенный долгими годами, его цинизмом и её гордостью.
Не было сил сдерживаться и наслаждаться нежными поцелуями и долгими ласками. Они буквально пожирали рты друг друга, словно стараясь ухватить кусок побольше и послаще, его здоровая рука разрывалась между желаниями притягивать её голову ближе, сжимать её обнажённую грудь и стягивать кружевные трусики со стройных бёдер. И только когда она прижалась к нему совершенно невозможно тесно, перед ним остро встала ещё одна проблема - его собственные брюки.
Впрочем Кадди, как женщина сообразительная, целеустремлённая и знающая, как получить то, чего хочешь, а так же как врач, заботящийся о здоровье своих пациентов и сотрудников, уже расстёгивала ловкими пальцами молнию на его брюках, пока он всё же сделал выбор и захватил в рот один её сосок, рукой сжимая другую грудь.
- Хаус, - чуть хрипло и строго прошептала она, - Не мешай.
Грег усмехнулся и, переместив ладонь на её затылок, вернул её ненасытный рот к своему в тот момент, когда она, наконец, справилась со своей задачей и сдёрнула брюки с его бёдер.
Теперь всё было слишком очевидно. Их разделяли только два слоя тонкой ткани, и оба вспыхнули от чувства его нетерпеливой твёрдости против её влажной мягкости. Словно в наказание ему и себе, Лиза сладко потёрлась о его натягивающее бельё свидетельство сильного возбуждения. Он был не в состоянии выдержать такую пытку, и его рука, мгновенно оказавшаяся на её попке, властно и сильно прижала её так близко, что, казалось, даже эти уже влажные преграды ему уже не помеха.
Спустя долгие минуты жаркой пытки, она приподнялась с его колен, и он потянул вниз её трусики. Секунды спустя, когда она вернулась, отбросив бельё в сторону, её пальцы в справедливом нетерпении его "доспехами". Благодаря его охотной помощи, разоблачение не заняло много времени, и, не откладывая дело в долгий ящик, она опустилась, погружая его в себя.
Он приоткрыл рот, глотая воздух и ловя её губы, тогда как их тела, потеряв всякий контроль, жадно двигались в быстром, ненасытном темпе. Как и всегда, они не уступали друг другу, его сильные толчки и её скользящие по нему движения были тем же, чем они прежде занимались только на словах, маскируя желание и чувство под спор.
И вновь его рука на её изящной талии, словно тяжёлая цепь приковавшая женщину к этому полубезумному, порой злому, грубому, но такому страстному и обаятельному мужчине, и жёсткие движения члена внутри неё, несмотря на боль в руке и ноге, и тяжёлое дыхание. Такое же тяжёлое и горячее, как её.
- О, Божеее... - прохрипел он, мягко прикусывая кожу на её шее, и оба взорвались бурным оргазмом, оставляя неопровержимые свидетельства страсти, медленно просачивающиеся на диван.

***

Уставший и растерянный Джеймс Форд настойчиво жал на педаль газа. Машина мчалась во всю мощь. Эта ночь была самой изматывающей и одновременно полной удивительных открытий за всю его жизнь. Во сне перед глазами мелькали картины какой-то нереальной и далекой жизни, в которой он принимал непосредственное участие. Он видел события, места, людей с которыми никогда не был знаком, но в тоже время они были ему до странности близки. Он даже видел Кейт, красивую и непокорную, лежащую в его объятиях. В этих как приятных, так и пугающих видениях было нечто фантастическое и одновременно реальное.
Слепящее солнце, красивые пляжи, смелые люди, вражда, дружба, взаимовыручка и предательство. Он все это познал, все испытал.
Ночь прошла, словно в душном бреду, и за несколько часов он прожил жизнь наполненную смыслом и борьбой за выживание. Именно там, среди тысячи знакомо-незнакомых лиц, сквозь бурю ярких эмоций он увидел ее. И узнал. Наконец-то, узнал…
Джульет...
Словно путеводная звезда, вытянувшая на берег тонущий плот, она стояла там, среди непроходимых джунглей и невероятных созданий Острова.
Спокойная, безмятежная, другая.

…тонкими сильными пальцами, обхватив ружье, она мягко улыбалась своей загадочной всезнающей улыбкой…

Ему всегда казалось, что она видит его насквозь. Каждая его мысль, каждое желание и самый маленький страх были очевидны для проницательных голубых глаз.

…легкая ирония всегда таилась в изгибе полных губ, а кажущаяся мягкость и хрупкость надежно скрывали стальную волю и несокрушимую силу духа…

…Почему так неуютно, когда она рядом с черноволосым мужчиной по имени Джек? Почему злость захватывает его каждый раз, когда эти двое переглядываются, словно связанные одним лишь им известной тайной?..

Ненависть странное чувство, особенно к красивой женщине. Это чувство смущает его, сбивает с толку.

…Почему же она сейчас прикрывает его, Джеймса, спину, хотя он холоден и груб с ней? И с каких это пор он стал оглядываться на нее, принимая решения?..

Он видел, как она, не моргнув глазом, убила человека, а потом обратилась к нему тем же спокойным безразличным, даже будничным тоном.

Но Джеймс помнил ее другую.

…мягкая, нежная, заботливая, она словно невесомым теплым коконом окружила его сердце любовью. И он ожил. Не он Джеймс – офицер полиции и рубаха-парень, а тот другой, саркастичный мошенник-убийца и озлобленный на весь мир волк-одиночка. Она смогла заглянуть внутрь него и увидеть все хорошее и светлое, что осталось после пепла прошлой жизни. Медленно и осторожно, раз за разом, она вытащила это наружу.
Все оборвалось в одно мгновение...

«...Если я никогда не встречу тебя, то не придется и терять...»

Последнее воспоминание было самым мучительным, тяжелым. До краев наполненным черным безысходным горем.

…Ее рука выскальзывает из его сведенных судорогой пальцев, в родных голубых глазах застыла боль и тоска...

«...Я люблю тебя, Джеймс...»

Машина мчалась на всей скорости, которую он мог выжать из нее. Казалось, если он не успеет вовремя, то снова уже навсегда выпустит узкую ладонь из рук. Темнота скроет от него ее глаза, и уже тогда не будет второго шанса. Никогда не будет...

«...Я так сильно люблю тебя...»

Принстон-Плейнсборо встретила его обычным шумом и суетой, но Джеймс не видел ничего вокруг. Все его существо было направленно на одну единственную цель.
Найти Джульет.
Люди и звуки, казалось, были далеки от него, он слышал только шум собственного бешено колотящегося сердца. Тревога и нетерпение стали постоянными попутчиками его спутанных мыслей и чувств.
Узнать, где находится кабинет доктора Бьерк, не составило труда. Но, чтобы открыть запертую дверь понадобилась вся его выдержка.
А что если он ошибается? Что если это все игра воображения?
Словно прыгнув в омут с головой, Джеймс распахнул дверь.

С нетерпением жду следующую главу

Мир уже никогда не будет прежним, после того как вы увидите его глазами Форреста Гампа